Экономический материализм

Определение "Экономический материализм" в словаре Брокгауза и Ефрона

Экономический материализм
Общее значение Э. материализма. — Так называется социологическая теория, главным тезисом которой служит обоснование всего культурного и социального развития исключительно на одном экономическом факторе. Теория эта обозначается еще как исторический материализм или диалектический материализм, но первое название лучше выражает сущность теории, основная черта которой — именно экономизм, т. е. сведение всякого объяснения исторических фактов, в последнем анализе, к экономическим причинам; дело, следовательно, как раз в "экономике", а не в "истории" и не в "диалектике". Термину "Э. материализм" можно притом придавать и более определенное значение, и более распространенное толкование. В первом смысле это есть одна из видных сторон учения Маркса и его школы, стоящая в тесной связи с его диалектическим методом, или, что то же, с диалектическим пониманием исторического процесса, отвлеченно взятого, откуда и происходит название Э. материализма материализмом диалектическим. Во втором смысле Э. материализмом можно называть всякое экономическое истолкование истории, не находящееся ни в какой связи с марксизмом; но это будет уже, так сказать, переносным значением термина. В числе разных факторов, играющих роль в общественной жизни, экономика, т. е. вся область хозяйственных отношений общества, конечно, имеет важное значение, чего не станет отрицать ни один историк или социолог, и спор может касаться только оценки этого значения по отношению к другим факторам и в сравнении с ними. Для одних это — лишь важный или очень важный фактор наряду с иными, для других — преобладающий или даже исключительный фактор социальной эволюции. Для одних все принимаемые ими факторы имеют независимое один от другого происхождение и лишь влияют друг на друга в общем процессе исторической эволюции; для других единственный самостоятельный фактор общественной жизни есть фактор экономический, от которого зависят все остальные стороны культурного и социального развития, потому и не могущие быть причисляемыми к самостоятельным факторам. С точки зрения Э. материализма, экономика лежит в основе не только права и государства, но и всех общественных "идеологий", каковы религия и мораль, философия и наука, литература и искусство. Этим, прежде всего, устраняется мысль о какой бы то ни было самостоятельности всякой психики в жизни общества, а потому Э. материализм является главным антагонистом всех тех социологических теорий, которые пытаются объяснить общественность из явлений, изучаемых коллективной или социальной психологией (см.). Зато и главный отпор дан был Э. материализму со стороны представителей психологической социологии. Хотя Э. материализм имеет очень недолгую историю, он успел породить обширную литературу, вызвать весьма горячую полемику среди социологов, историков и публицистов и в своем собственном существе претерпеть целый ряд изменений, которые сводятся к постепенному отказу самих последователей этого направления от его первоначальной односторонности и исключительности. В истории социологии оно оставит свой след благодаря общей постановке вопроса о значении экономического фактора и разработке многих частных проблем, входящих в состав этого вопроса; но уже один тот факт, что целый ряд последователей этого учения отказывается в настоящее время от защиты теории во всем ее объеме, может служить ручательством в том, что Э. материализму не суждено овладеть всем полем социологии. С другой стороны, никто из противников этой теории не отрицает за ней значения в смысле научной разработки одной из сторон общественного бытия, пока эта разработка в угоду предвзятой точке зрения не посягает на устранение научных результатов, полученных при изучении всех других сторон жизни. Впрочем, не одни только представители Э. материализма, но и другие исследователи экономической истории вносили и вносят ценные данные и важные соображения в понимание роли экономического фактора в истории.

Происхождение Э. материализма. До середины XIX в. историческая наука и политическая экономия совсем почти не соприкасались одна с другой. Начало так назыв. исторической школы в политической экономии относится лишь к сороковым годам XIX в. (см.), а экономическое направление в историографии началось еще позже: напр. первый труд Роджерса (см.), принципиального сторонника "экономической интерпретации истории", относится лишь к 1866 г. Особенность исторической школы в политической экономии заключается в том, что в ней хозяйственные явления изучаются не in abstracto, как в старой, "классической" школе, а с исторической точки зрения и при помощи исторического метода. Особенность экономического направления в исторической науке — та, что хозяйственные явления нередко объявляются наиболее существенными и важными. Это направление не выставило, однако, ни одного теоретика, который систематически взялся бы доказать правильность только что приведенной точки зрения. Значение единственной реальной основы истории признает за Э. стороной жизни только Э. материализм, возникший и развившийся в социалистическом движении ХIХ в., хотя и не связанный с ним так, чтобы нельзя было представить себе экономического истолкования истории без социалистической окраски и, наоборот, социалистического миросозерцания без Э. материализма. Еще в начале XIX в. были впервые высказаны две идеи, дальнейшим развитием которых и является материализм, и обе эти идеи не имели безусловно социалистической окраски. Одна из этих идей — та, что экономическая структура общества отражается на всей его истории, а сущность другой — в том, что история сводится к борьбе разных экономических классов. Если первую идею особенно выдвигали вперед сенсимонисты, то ведь еще раньше то же самое говорили физиократы и последователи школы Адама Смита, вторая же идея была специально развита либеральными историками времен Реставрации, защищавшими интересы буржуазии. Обе эти идеи от французских утопических социалистов и от историков времен Реставрации и Июльской монархии были заимствованы в первой половине сороковых годов Карлом Марксом (см.), который тогда в философии стоял на точке зрения левого гегельянства (см.). Гегель создал идеалистическую формулу исторического процесса, из которой Маркс удержал идею диалектичности этого процесса в его форме, наполнив ее экономическим содержанием: не идея движется и развивается в истории, а развиваются и изменяются производственные отношения общества, но самая форма движения — та же, что и при идеалистическом понимании истории. Впрочем, гегельянская окраска Э. материализма в эпоху его возникновения не касается самой сущности учения, которая в "Коммунистическом манифесте" Маркса и Энгельса (1848) была изложена так: "история всех доныне существовавших обществ есть история борьбы классов", причем "с образом жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным положением меняются также их представления, воззрения, понятия, словом, все их миросозерцание; господствующими идеями данного времени всегда были идеи господствующего класса". Отсюда было недалеко до заявления (в соч. Маркса "Zur Kritik der politischen Oekonomie", 1859), что "совокупность отношений производства, соответствующих той или другой ступени развития производительных сил, составляет экономическую структуру обществ, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка (Ueberbau) и которому соответствуют известные формы общественного сознания". Отсюда Маркс выводит, что тот или другой "способ производства обусловливает собой процессы социальной, политической и духовной жизни вообще". Самый процесс исторических изменений, с этой точки зрения, обусловливается экономической эволюцией. "На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в столкновение с существующими отношениями производства (т. е. имущественными), внутри которых они до тех пор вращались. Из форм, способствующих развитию производительных сил, эти имущественные отношения делаются его тормозами. С изменением экономического основания изменяется более или менее быстро вся возвышающаяся на нем огромная надстройка" (см.). Эти идеи сделались основой всего Э. материализма, который был вместе с тем провозглашен научным пониманием истории, пришедшим на смену прежнему идеалистическому пониманию, какое было дано Гегелем. По словам Энгельса, заслуга гегельянства "состояла в том, что оно в первый раз представило весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса"; но Гегель не понял истинного, чисто материального характера этого процесса: "коренных причин социальных перемен и политических переворотов нужно искать не в головах людей, а в изменении способов производства и обмена, не в философии, а в экономии данной эпохи". В общем, усвоив идеи французских историков и социальных реформаторов (особенно Луи Блана) относительно экономической основы общественного строя и относительно борьбы классов, с одной стороны, а с другой — гегельянское понимание исторического процесса как совершающегося в силу действия одного основного начала, Э. материализм объявил всю духовную культуру и общественную организацию продуктом исключительно одной экономики, противопоставив свои основные тезисы исходным пунктам философии истории Гегеля как научное, "материалистическое" понимание истории — ненаучному, идеалистическому. В дальнейшей своей деятельности Маркс и Энгельс ограничились только разъяснительным развитием своих идей или применением их к рассмотрению некоторых конкретных исторических фактов, но нигде не дали теоретического обоснования своих исходных точек зрения. В течение долгого времени вся литература Э. материализма ограничивалась почти исключительно теми сочинениями основателей учений, в которых совершенно догматически высказаны были его основные положения. Социологическая литература шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых годов, находившаяся, главным образом, под влиянием идей Конта, Спенсера и Дарвина, совершенно не испытывала на себе влияний Э. материализма, даже в том случае, когда ее отдельные представители (напр. Лавров) были хорошо знакомы с идеями Маркса и Энгельса и многие из этих идей разделяли. В эту эпоху Э. материализм, весь заключавшийся в немногих теоретически не обоснованных положениях и не имевший ни одного сколько-нибудь разработанного трактата, который можно было бы назвать его основной "книгой", — не обращал на себя внимания и социологической критики. Настоящей эпохой расцвета Э. материализма сделалось последнее десятилетие XIX в.

Общий характер литературы Э. материализма. Когда социальное движение в Германии в теоретическом отношении примкнуло к учению Маркса, то и Э. материализм, как составная часть этого учения, стал широко распространяться в рядах немецкой социал-демократии, сделавшись своего рода научным догматом ее вождей и представителей. Всякий раз, когда брошюрная пропаганда социал-демократических идей в Германии касалась научного обоснования этих идей, она повторяла основные пункты Э. материализма. Особенно деятельно стала распространяться в широких кругах немецких читателей эта теория, когда Макс Шиппель в 1890 г. предпринял издание ряда брошюр под общим заглавием "Берлинской рабочей библиотеки", в состав которой вошли, например, "Рабочее движение в свете материалистического понимания истории" и "Развитие понимания истории до Карла Маркса включительно" (обе — Гергарда Краузе). Подобные брошюры писались марксистами и в других странах; напр. во Франции об Э. материализме написал брошюру Поль Лафарг еще в восьмидесятых годах, и его брошюра была тогда же переведена на немецкий яз. Во всех этих произведениях Э. материализм излагается для рабочих совершенно догматически, без всяких теоретических доказательств, как необходимая основа их практических требований. К этому же периоду относятся и первые попытки более систематической и обстоятельной разработки Э. материализма. Одним из первых выступил на это поприще Карл Каутский (см.), редактор марксистского журнала "Neue Zeit". Впрочем, он не столько теоретически обосновывал учение, сколько применял его к историческому рассмотрению отдельных эпох, напр. "века гуманизма и реформации" (в книге о Томасе Морусе, 1890) и революции 1789 г. (в брошюре "Классовые противоречия во Франции в 1789 году", 1889). Один из сотрудников Каутского, Франц Меринг (см.), в обширном вступлении к своей книге "Die Lessing-Legende" (1893) дает целую апологию Э. материализма, который он защищает от "наиболее распространенных упреков", объявляя вместе с тем, что Э. материализм есть идеология рабочего класса, подобно тому как исторический идеализм есть идеология буржуазии. И Каутский, и Меринг являются в своей историологической теории ортодоксальными марксистами, не делающими никакой уступки в пользу каких-либо других, не согласных с Э. материализмом взглядов. Правоверным сторонником Э. материализма, хотя и далеко не марксистом в других своих взглядах, является итальянский ученый Ахилл Лориа (см.), автор появившейся сначала по-итальянски, потом переработанной по-французски книги "Экономические основы общественного устройства" (1893). Вскоре (1894—95) в духе правоверного марксизма появились и на русском языке две книги: "Критические замечания к вопросу об экономическом развитии России" Струве и "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю" Бельтова. Оба эти сочинения, имевшие большой успех, но вызвавшие энергичный отпор со стороны некоторых органов периодической печати, отличаются полемическим характером, причем главным предметом их нападок сделалась русская социологическая школа (см.), которую они смешали в одно с "народничеством". К лагерю русских Э. материалистов примкнули Булгаков, Туган-Барановский (см.), Богданов ("Основные элементы исторического взгляда", 1899), Бердяев и др., главными же органами, в которых печатались их работы, были "Новое слово" и "Начало", впоследствии — "Мир Божий". На первых порах русские представители Э. материализма выступали весьма солидарно, как целая школа, для которой историологическое учение Маркса являлось своего рода откровением; но весьма скоро между ними начался полный разброд. В то время, как Вельтов, остающийся верным доктрине Э. материализма, старался обосновать ее на материализме философском, другие представители этого направления все более и более ударялись в идеалистическую метафизику (особенно проф. Булгаков и г. Бердяев), а с другой стороны, придя к мысли о необходимости критического отношения к Э. материализму вместо прежнего догматического ("ортодоксального"), начали истолковывать и поправлять это учение в таком направлении, что наиболее характерные его особенности стушевывались и стирались и самое учение подрывалось в корне. Начало такого исправления Э. материализма, приводившего, в сущности, к его разрушению, было положено еще в самом начале всего "историко-материалистического движения" немецким писателем Павлом Вейзенгрюном в двух брошюрах, "Законы развития человечества" (1888) и "Разные способы понимания истории" (1890), в которых указывается на необходимость дополнения элемента экономического интеллектуальным. Под некоторым влиянием первой брошюры была написана статья Николаева "Одна из гипотез о сущности исторического процесса", вошедшая в состав книги "Активный прогресс и экономический материализм" (1892). Здесь, равным образом, в теорию Э. материализма вводятся принципиально изгнанные из нее Марксом и Энгельсом "психика" и "идея" (т. е. интеллектуальный элемент) в качестве самостоятельного исторического фактора. Такой же характер исправления, подрывающего исключительность первоначального взгляда, имеет и большая книга Штаммлера "Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории" (1896). Особенно сильное впечатление в марксистском лагере произвела книга Бернштейна (см.) "Предпосылки социализма и задачи социал-демократии" (1899), вызвавшая в Германии весьма острую полемику. Бернштейн является в этом сочинении противником Э. материализма, который он обвиняет в узком догматизме, не желающем видеть других факторов исторического процесса. Даже Каутский, главный оппонент Бернштейна, должен был признать, что Э. материализм теоретически еще мало разработан. Одним словом, критическое отношение к Э. материализму в самом марксистском лагере приводит к подрыву его основного стремления свести всю историческую жизнь к одной экономике. Параллельно с самокритикой Э. материализма, сменившей к концу девятидесятых годов прежний ортодоксальный догматизм, шла критика этого учения и со стороны представителей других историологических направлений. Таковы, напр., полемическая (против Лафарга) брошюра Жореса ("Идеализм истории"), книга П. Барта ("Историческая философия Гегеля и гегельянцев до Маркса и Гартмана", 1890) и др. В русской литературе оппонентами Э. материализма выступили Михайловский, Зак, Кудрин, И. Б—ский, Яроцкий, Южаков, В. В., Оболенский и автор настоящей статьи. Несколько журнальных статей последнего об отдельных работах в духе Э. материализма, с рядом дополнений, нигде раньше не печатавшихся, составили книгу "Старые и новые этюды об Э. материализме" (1896), во второй собраны главные материалы для истории и критики этого учения. В этой книге рассмотрена вся полемика, вызванная проповедью экономического материализма в русской литературе. За последние годы прибавилось мало такого, что внесло бы существенную перемену в положение вопроса об Э. материализме. Защитники этой точки зрения или продолжают догматически ее излагать и применять к рассмотрению самой истории, или критически ее перерабатывать, тем самым ее разрушая; противники повторяют уже ранее высказывавшиеся аргументы. В духе Э. материализма появилось несколько работ вроде, напр., книжки Лабриола (см. ниже); в критической литературе, кроме указанного выше соч. Бернштейна, особенно важна книга Масарика "Философские и социологические основы марксизма" (1899; есть русский перевод). В русских толстых журналах до сих пор Э. материализм составляет предмет обсуждения, но общественный интерес к нему, принимавший в середине девятидесятых годов характер настоящей страстности, значительно ослабел.

Общая оценка экономического истолкования истории. У "ортодоксальных" сторонников марксизма Э. материализм имеет, главным образом, значение доктрины, которая должна служить научным обоснованием практических требований социал-демократии, т. е. основные положения этого учения принимаются не потому, что они могут считаться доказанными, а потому, что без них рушился бы весь марксизм с вытекающей из него социально-политической программой. В этом заключается самый уязвимый пункт Э. материализма, так как принятие или непринятие той или другой научной идеи должно зависеть от чисто теоретических соображений, а не от пригодности или непригодности этой идеи для обоснования практических требований. Многие критики Э. материализма указывали, кроме того, что это учение вовсе не стоит в столь тесной логической связи с целями, которые ставит себе социальная демократия, чтобы без признания Э. материализма нельзя было оправдать ее практическую программу. Во всяком случае тем, что должно быть по нашим субъективным представлениям, нельзя определять, как мы должны представлять себе объективно существующие процессы, к числу коих принадлежит и процесс исторический. С другой стороны, каждый раз, когда последователи Э. материализма вносят критику в теоретическую его разработку, тотчас же обнаруживается его недостаточность, так как в большинстве случаев, если не всегда, в эту доктрину вводятся понятия "психики", "идеи" и т. п. как исторических факторов независимого от экономики происхождения — а это уже представляет собой существенное отклонение от основной точки зрения. Наконец, как ни популярна была эта точка зрения в широких кругах общества, ее с самого же начала встретила самая энергичная критика, которая, признавая великую важность экономич. фактора, исходила из представления об историческом процессе как явлении в высшей степени сложном, а потому и не могущем быть сведенным только к одному началу. Притом эта критика исходила из того же реалистического миросозерцания, к которому причисляют себя и сторонники Э. материализма, и отнюдь не имела в виду опровергать практические стремления, которые последователи этой доктрины пытаются на ней обосновать. Упорный догматизм ортодоксальных марксистов, разрушительные для доктрины выводы из соображений марксистов критических и энергичный отпор, оказанный ей многими социологами и историками, указывавшими на ее необоснованность и односторонность, решают вопрос об Э. материализме не в его пользу. Но у дела есть и другая сторона. Э. материализм важен в положительном смысле, как реакция против прежде господствовавшего чисто интеллектуалистического понимания исторического процесса, т. е. против учения о том, что главную основу и важнейший движущий фактор истории заключается в умственной сфере человека, в его понятиях, верованиях и т. п. — точка зрения, на которой стояли даже такие неидеалисты, как Конт и Бокль. Э. материализм заставил отказаться от исключительно идеологического объяснения истории, и в этом смысле его формулы нашли сочувствие во многих историках, которые, не будучи сами Э. материалистами, сосредоточивали все свое внимание на эконом. стороне жизни. Иногда они прямо даже высказывали идеи, родственные Э. материализму (см. наши "Старые и новые этюды"), но это опять-таки было лишь результатом реакции против прежнего интеллектуализма. Если экономический фактор есть один из наиболее важных в историческом процессе, заслуживающий особого внимания при исследовании всяких исторических движений, то нужно признать, что Э. материализм сослужил свою службу науке, резко поставив вопрос о значении экономики в социальной и культурной жизни. Ошибка его лишь в том, что он объявил экономический фактор единственным и поставил в исключительную зависимость от него не только, напр., право и государство, но и общественные "идеологии", каковы религия и мораль, философия и наука, поэзия и публицистика. Задача социологии по отношению к Э. материализму заключается в том, чтобы без всяких предвзятых мыслей определить относительную роль экономического фактора в истории, как это делает, например, Лакомб в своей книге "Histoire c onsidéré e comme science" (1894; есть русский перевод, под несколько измененным заглавием). В последнем отношении особого внимания заслуживает попытка Лаврова разобраться в социологических факторах с целью их классификации и определения их относительного значения в общественной жизни и в историческом движении (см. С. С. Арнольди, "Задачи понимания истории", 1898). К признанию особой важности экономического фактора приходят и такие современные социологи, как американцы Лестер Вард и Гиддингс, у которых на первом плане стоит психологическое объяснение социальной жизни.

Литература. Сочинения Маркса и Энгельса; Adler, "Die Grundlagen der Marx'schen Kritik der bestehenden Volkswirthschaft; G. Krause, "Die Entwickelung der Geschichtsauffassung bis auf K. Marx" (1891); Lafargue, "Le matérialisme é conomique de Ch. Marx"; его же, "L'id éalisme et le maté rialisme dans la conception de l'histoire"; K. Kautsky, "Th. More und seine Utopie, mit einer historischen Einleitung" (1890; введение переведено в "Очерках и этюдах" Каутского, 1895); Mehring, "Die Lessing-Legende" (1893; в приложении — "Uеbеr den historischen Materialismus"); Weisengr ün, "Die Entwickelungsgesetze der Menschheit (1888); "Verschiedene Geschichtsauffassungen" (1890); Loria, "La teoria economica della costi tuzione politica"; его же, "Les bases é conomiques de la constitution sociale" (1893); Woltmann, "Der historische Materialismus" (рус. пер. изд. в 1891 г.); Labriola, "Essais sur la conception mat é rialiste de l'histoire" (1897; рус. перев., 1898); Paul Bart h, "Die Geschichtsphilosophie Hegel's und der Hegelianer bis auf Marx und Hartmann" (1890); Jaurès, "L'idé alisme de l'histoire"; Bernstein, "Die Voraussetzungen des Socialismus" (рус. пер. под загл. "Исторический материализм", 1901); Н. Зибер, "Диалектика в ее применении к науке" (передача содержания соч. Энгельса: "Herrn E. D ühring's Umwä lzung der Wissenschaft, в "Словe" за 1879 г.); П. Николаев, "Активный прогресс и Э. материализм" (1892); П. Струве, "Критические замечания к вопросу об Э. развитии России" (1894); Г. Бельтов, "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю" (1895); Н. Кареев, "Старые и новые этюды об Э. материализме. Материалы для истории и критики Э. материализма" (1896); его же, "Введение в изучение социологии" (1897). В первой из названных моих книг указаны русские журнальные статьи об Э. материализме. Вопрос продолжает обсуждаться и теперь: см., напр., Н. Бердяев, "Критика исторического материализма" ("Мир Божий", 1903, окт.); И. Давыгов, "Социологические основы исторического материализма" ("Образование", 1903, окт. и след.); В. Подарский, "Наша текущая жизнь" ("Рус. бог.", 1903, ноябрь).

Н. Кареев.