Финикия

Определение "Финикия" в словаре Брокгауза и Ефрона

Финикия
Финикия*

(Φοινίκη) — греческое название части полосы на восточном берегу Средиземного моря. Самое правдоподобное его объяснение — "страна красного солнечного божества Финика" (Φοϊνιξ), появлявшегося с востока. Первоначально это имя прилагалось к Карии, ближайшему к Греции восточному берегу; с расширением кругозора оно было перенесено на дальнейший. У Геродота Ф. простирается от Посидия до Палестины, т. е. филистимской области (см.); при Селевкидах ее считали от Орфосии (устье Нар-Берида) до устья Нар-Зерка; из более поздних географов одни (напр. Страбон) считают Ф. весь берег до Пелусия, другие южную границу ее помещают у Кесарии и Kapмила. Только римское позднее провинциальное деление распространило имя Ф. на прилегающие к полосе внутренние области до Дамаска, а впоследствии стало различать Ф. Приморскую от Ливанской. При Юстиниане даже Пальмира была включена в состав последней.

Географический обзор. Ф. греков и Phoenice Maritima Римской империи — береговая полоса между морем и горными цепями Баргилом (Нозанри), Ливаном, Ермоном и Кармилом, длиной ок. 400 вер., шириной большей частью не более 4, причем отроги горных цепей иногда вплотную подходят к морю. Более широкие места: 1) между Баргилом, Ливаном и заливом Джун-Аккар — область, принадлежавшая г. Араду (Арвад, теперь Руад), расположенному на острове. Здесь были гавань Карне, известная под греческим именем Антарада, города Мараф, Симира, Арка, Орфосия и впоследствии Триполь, 2) от мыса Рас-Бейрут до устья р. Тамира — область г. Берита (ныне Бейрут); мыс Рас-Серафенд разделяет равнины областей Сидона и Тира, простиравшиеся до мыса Рас-Абьяда; 3) самая обширная равнина — от Рас-Накура до Кармила, а также Саронские поля к Ю. от Кармила, с г. Дора и Иоппия. Эти пространства прерывались высотами, о которые ударялся прибой волн. Так, к Ю. от Триполя на 1 00 вер. идет труднопроходимая горная страна, входящая у мыса Рас-еш-Шакка (Феупросопон, "Лице Божие" др.) в само море. Только слегка отступая от берега, она дает место для области Библа. К Ю. от Тирской равнины находится горная область, северная часть которой вдается в море мысом "Белым" (Promontorium Album Плиния, Рас-эль-Абьяд), состоящим из белого известняка. У южной оконечности этой горной страны (мыс Рас-эль-Накура), также вдающейся в море, дорога искусственно проделана по вершине и носила имя "тирской лестницы" (Κλίμαξ Τυρίων). Подобный же проход устроен у р. Нар-эль-Кельба; дорога, проделанная в массиве скал над морем, была единственным путем из сев. Сирии в южную. Здесь оставляли свои памятники и надписи завоеватели египетские, ассирийские и вавилонские, римляне, арабы, турки, французы (1860). Марк Аврелий устроил здесь Via Antoniana. Многочисленные реки и речки обязаны происхождением снегам "белого" Ливана. Просачиваясь от их таяния в мягкие меловые породы, вода выходит наружу на западном склоне у песчаниковых отложений области террас средней части горного пояса (араб. Вуссут) в виде рек, орошающих Ф. и обусловливающих ее роскошное плодородие благодаря приносимому ими и отлагаемому известковому мергелю. Сам берег (Сахиль) отчасти состоит из этих аллювиальных отложений и, таким образом, также может быть назван до известной степени даром рек и горных цепей. Из рек наиболее значительны: Нар-эль-Кебир ("Великая", др. Елевфер), Нар-Себти, Нар-Иб-рахим, Нар-эль-Кельб и самая крупная — Литани (Леонтес грек.). Нар-Ибрахим — в большей части течения подземный поток: берет начало на восточном склоне Ливана, течет в расселинах под горой, вновь появляется на З. из пещеры Афка и впадает в море у Джебайла (древн. Библа). После сезона дождей воды реки, насыщенные илом, принимают красноватый цвет, и море окрашивается им на далекое пространство. Древние видели в этом кровь Адониса, растерзанного вепрем. Нар-эль-Кельб (р. Собаки, греч. Лик, т. е. р. Волка) изливается к С. от Берита; замечательна гротами, аркадами, воронкообразными впадинами бассейна; вытекает из глубокой пещеры, где слышен рев вод; отсюда ее название. Лейтани и Нар-Касимиэ — горные, бурные, пенящиеся потоки. Все эти реки не годны ни для судоходства, ни для сообщения с внутренними странами Сирии; они, напротив, еще более дробили береговую полосу. Благодаря им и горным отрогам последняя никогда не могла сделаться единым политическим целым. Единственным средством сообщения было море, но и оно не объединяло, а разъединяло жителей, так как пользование его дарами вызывало конкуренцию. История Ф. полна соперничества и недоброжелательства городов, забывавших о национальном родстве во имя торговых выгод и взаимно предававших друг друга. Не будучи в состоянии сделаться единым государством, способным к последовательной оборонительной политике, Ф. еще менее могла быть носительницей наступательных планов, имевших в виду Восток: Баргил, Ливан и Ермон были препятствием, а море отвлекало интересы в противоположную сторону. К тому же береговой рельеф благоприятствовал развитию мореходства: характерное для него сочетание крутых и плоских берегов встречается по всему Средиземному морю, вызывая сходные явления — скопление населения на известных пунктах, необходимость искать пропитания путем рыбной ловли или морских экспедиций, скученность городов, сообщение последних морем, более безопасным от разбойников и враждебных племен. Последних было всегда много в Сирии; многие из них стремились к морю, равно как и завоеватели. Поэтому поселения появляются на о-вах и носят соответствующие названия: Цор (Тир) — скала, Арад — убежище. Площади их были ничтожны: Арад едва имел версту в длину и 0,5 вер. в ширину, Тир заключал в себе неполную кв. версту. Понятно, что скученное население искало себе выхода на берегу, где и появляются длинные поселения (Антарад, Ушу, Палетир и др.). Другие города располагались на берегу рек, не пересыхавших только при устье. Знаменитые финикийские гавани сами по себе не сделали бы из финикиян мореходов: давая приют от сев. и южн. ветров, они были беззащитны против западных. Во всю длину берега прибой достигает иногда глубины 84 м и, стирая вдающиеся в море каменные породы подпочвы, засоряет рейд и заносит песком гавани. Наконец, гавани до крайности малы. Климат Ф. умеренный. Приморское положение, обилие влаги и зап. ветры смягчали противоположности двух времена года подтропического пояса. Дождливое время с октября длится 3/4 года; в сентябре бывают жары; зимой редко бывает менее 10°; средняя температура лета 25° — 28°. Вообще климат приближается к алжирскому к сицилийскому, равно как и растительность: и здесь те же роскошные кустарники, то же обилие лилейных пород, орхидей, вечно зеленых лавров, мирт и кактусов. Финиковая пальма, растущая в изобилии, не туземного происхождения и не дает плодов. На предгорьях Ливана в Вуссуте растут маслина, смоковница, виноград. Плоды их, равно как гранатового и тутового деревьев, были предметом торговли. Не меньшую важность в этом отношении имели леса, которыми в древности славился Ливан и от которых вследствие хищнического истребления уцелели лишь жалкие остатки.

Народ. По имени страны греки называли ее жителей, пришедших с ними в непосредственное соприкосновение, — финикиянами (Φοίνικες); отсюда латинское Poem, Phoenices. Сами они себя называли хананеями (см.) и упоминаются неоднократно с этим именем в Библии. Принадлежа к хананейской ветви семитов, они были этнографически тождественны с доеврейским и дофилистимским населением Палестины и доарамейской Сирии; население Афаки, Емесы и Баальбека и в более поздние времена, кажется, было ханаанским. Отнесение Библией (кн. Быт., X) Ханаана с первенцем его Сидоном к потомству Хама объясняется политической зависимостью Сидона от Египта. Название "сидонян" для всех финикиян в Библии и у классиков и первородство Сидона, по остроумному предположению Винклера, могут быть обязаны своим происхождением национальному святилищу в этом городе и чему-то в роде амфиктионии при нем. Может быть, сказания Геродота (I, 1. VII, 89) о переселении финикиян с Эритрейского моря находятся в связи с воспоминаниями о ханаанских переселениях. Известие Юстина о переселении финикиян с берегов "сирийского озера" после землетрясения представляет, может быть, отклик сказания о гибели городов у Мертвого моря. Впоследствии эти известия варьировались на разные лады; в Персидском заливе, как части "Эритрейского моря", находили, напр., о-ва Тил (вероятно, вавил. Дильмун) и Арад. Будучи передовым отрядом хананейского движения, финикияне заняли прибрежную полосу и острова; за ними шли амореи и евреи. Культура здесь существовала уже раньше; вероятно, финикияне нашли уже некоторые города. Так, если имена Тира, Арада, Берита ("колодцы") объясняются из финикийского языка, то объяснение Сидона как "рыбная ловля" является натяжкой, сделанной уже в древности. Несколько менее сомнительно толкование имени Библа (греч. искажение туземного Гебал) как "гора": это арабская, а не ханаанская этимология. Винклер высказал предположение о крупных размерах ханаанского нашествия, не ограничившегося Сирией, но, подобно мусульманскому, распространившегося по Африке, островам и даже Испании. Отсюда он объясняет так называемую финикийскую колонизацию, делая ее современной появлению самой "метрополии" и ставя с ней в связь развитие мореходства. Промежуточное положение между двумя великими культурными государствами и на почве, подчиненной одному из них, сделало финикиян не только народом морским, каковым были многие племена берегов Средиземного моря при тех же географических условиях, но и культурным. Культура их не могла, однако, быть самостоятельной: то же промежуточное положение осудило их на роль компиляторов и передатчиков элементов древневосточных культур.

КАРТА ФИНИКИИ И КЕЛЕ-СИРИИ.

Источники финикийской истории. Единственным источником знакомства с Ф. до XIX столетия были Библия и классическая литература, включая в последнюю и так наз. Санхуниафона (см.). Истекшее столетие прибавило к ним весьма ценные данные египетской и ассиро-вавилонской письменности. Среди них, кроме египетских путешествий в Азию (папирус Anastasi I, Голенищевский), военных надписей фараонов и летописей ассирийских царей, особенно важны документы, найденные в Телль-Амарне (см.). Что касается туземных финикийских источников, то почти все они относятся уже к позднему времени персидского, эллинистического и римского владычества. Сюда относятся довольно многочисленные надписи, находимые как на финикийском берегу, так и на Кипре, в Египте, Афинах, Сицилии, Сардинии, Мальте, Африке и даже Южной Франции. Будучи надгробными, вотивными или сакральными, они весьма важны главным образом для знакомства с финикийской религией и культом. Систематические раскопки можно производить только в Африке и на Кипре; в самой Ф. это затруднительно: здесь культурная жизнь никогда не прекращалась и видела смену многих наций и религий, и притом страна была постоянным театром войн. Поэтому масса памятников погибла; часть их употреблена как материал для новых построек; многое хранится и в земле, под рядом более новых классических, византийских, франкских и других наслоений. Тем не менее, и теперь уже в распоряжении науки имеется значительное количество вещественных памятников: остатки религиозных сооружений (в Амрите, на Кипре, в Африке), некрополи, гробницы и саркофаги (по всей области распространения финикиян, не исключая Испании) с их содержимым в виде скелетов, амулетов, идольчиков, посуды. Кроме того, на плитах, содержащих надписи, иногда бывают барельефы с изображениями (напр. на большой амритской, библской, некоторых карфагенских) или символами (на многих африканских, сицилийских) божеств или молящихся им лиц (напр. на двух больших тирских плитах, из которых одна, недавно найденная в Умм-эль-Авамиде, дает прекрасно сохранившийся безбородый тип в греческой одежде II в. до Р. Х.). Важным подспорьем для исследователя являются монеты финикийских городов, а также кипрских — Кития, Лапифа, Саламина. Все они не раньше второй половины персидского времени. Автономные статиры чеканили Арад, Библ, Сидон, Тир и на Кипре уже с персидского времени, прочие города — большей частью с римского; при Александре Вел. господствует общий тип, с его бюстом. Монеты Кипра, Библа, Тира и Арада ничем не обнаруживают персидского владычества; Сидон помещает на своих фигуру великого царя; монеты Тира и Арада анонимны; некоторые монеты Библа имеют на себе имя местного царя полностью и с титулом; на монетах Сидона — только инициалы. Со времени эллинизма появляются и греческие легенды, вытесняющие к половине II в. по Р. Х. финикийские. По монетам можно было составить список китийских царей и установить немало интересных фактов истории Арада, Тира и т. п. Египетское (Птолемеевское) влияние в последнем видно, напр., на монетах, изображающих сову с египетским скипетром и бичом. Изображения на многих монетах представляют местные храмы, святыни, богов. По монетам можно проследить и поступательное движение эллинизма и романизма (монеты римских колоний).

История. а) Древнейший период. Финикийское побережье рано вошло в сношения с культурным центром древности — Вавилонией. Уже древний Саргон четыре раза ходил походом в Марту (Сирию); в последний раз он "перешел море запада, был три года на западе, покорил его, объединил, воздвиг свои статуи, привел пленных с суши и моря". Таким образом, уже за 3 тыс. лет до Р. Х. Ф. и Кипр вошли в состав обширной семитической империи. Гудеа Лагашский доставал лес для своих построек с Амана и снаряжал караваны "от Верхнего до Нижнего моря". Обширны были и сношения царей Ура (см.), и завоевания эламитян (кн. Бытия, XI V). Хаммурапи (см.), основав Вавилонскую империю, присоединил к своей титулатуре "князь Марту"; один из его преемников, Аммисадука, называл себя "царем обширного Амурри" (вм. Марту, по имени амореев). Политическая зависимость обусловила культурную; Сирия была уже в глубокой древности пропитана цивилизацией Сенаарской земли; она писала ее клинописью, молилась ее богам, верила в ее мифы, приняла ее меры, вес, счисление и т. п. Для Вавилонии и ее культуры Ф. была необходима как единственный выход к морю, на островах которого весьма рано появилась культура, зависимая частью от Египта, как то доказали раскопки Иванса на Крите. Культурный обмен совершался при помощи обитателей финикийского побережья, вероятно, еще до прибытия хананеев. Их финикийская ветвь была передовой и осела на берегу, заняв, вероятно, уже раньше существовавшие города. Геродотова дата основания Тира — 28-й век до Р. Х. — относится, вероятно, ко времени дохананейскому. б) Египетская эпоха. Ослабление Вавилона в первой половине второго тысячелетия и завоевание его касситами порвало его политические связи с западом, который в то же время благодаря гиксосам теснее примыкает к Египту. Большие завоевания египтян, последовавшие за изгнанием гиксосов, прежде всего имели объектом Сирию. Уже царь-освободитель Иахмес I ходил в Ф. (Цахи египетских текстов, вероятно, = "цветущая"). Тутмос III во время своих многочисленных сирийских походов бывал и в Ф., покорял ее города, брал с них дань. Он прошел по всей стране Цахи и говорит, что "сады ее полны плодов, вина много, как текучей воды". Солдаты египетские "каждый день были пьяны, как на праздниках в Египте". Пять лет спустя фараон опять говорит о походе в Цахи, упоминая о кораблях Библа, нагруженных лесом. Лесные материалы Сирии были всегда необходимы для бедного деревьями Египта; фараоны еще с самого начала азиатских завоеваний отмежевали себе на Ливане царские участки. Кроме того, Сирия доставляла им оружие, колесницы, лошадей, а Кипр — слоновую кость и мед. На одной фиванской гробнице недавно найдена картина, изображающая прибытие финикийских торговых кораблей в египетскую пристань. Египетское господство в Нубии, Азии и на море способствовало сближению культур и расширению торговой сферы финикиян, но оно было слишком слабо и не могло упрочить порядка в Сирии, где как раз в это время происходили крупные этнографические перевороты. За финикийской ветвью хананейского переселения шли амореи на С. и хабири, предшественники евреев, на Ю.; кроме того, с малоазиатских гор спускались хетты (см.). Их посягательствам фараоны не противопоставляли сильной провинциальной военной организации; управлявшие под их верховенством местные цари были предоставлены своим собственным силам. Клинописные донесения их фараонам Аменхотепу III и IV, найденные в Телль-эль-Амарне, являясь наилучшим доказательством могущества даже в это время вавилонской культуры, в то же время свидетельствуют о непрочности египетского политического владычества и о вечном соперничестве финикийских городов. Царь Библа Риб-Адди и Тира Авимелех написали 72 письма к фараону или его вельможам с просьбами войти в их отчаянное положение: амореи напирают на их области, осаждая и завоевывая их города; на стороне врагов стоят Цимрида Сидонский и город Арад. Симира после долгой осады пала, и в ней был убит египетский вельможа; осажден был и Библ, его наемники, непобедимые "шардана", были разбиты. После долгих безуспешных просьб о помощи у фараона, которого окружали подкупленные амореями вельможи, Риб-Адди бежал в Берит; в его отсутствие брат его захватил престол и выдал его сыновей амореям. В то же время царь Тира потерял все свои владения на берегу (Ушу взят сидонянами) и был заперт на острове, нуждаясь в воде и лесе. Насколько успешны были его неоднократные просьбы о помощи, мы не знаем, равно как неизвестна и дальнейшая судьба Риб-Адди; во всяком случае, в Северной Ф. осело аморейское население, несколько повлиявшее на диалект Библа, обнаруживающий большую близость к еврейскому языку. Царь Арки (Ирката) Адуну был убит восставшими гражданами; "старшины города" оправдывались перед фараоном; новый царь уже просит его помощи. Несколько спокойнее было на юге, откуда дошли письма от царей Акко, Сураты и Зататны; но всеобщая война в Сирии была причиной тому, что даже около этой важной гавани, из которой садились для переправы в Египет, было небезопасно: здесь подверглось нападению разбойников посольство вавилонского царя. Если египетское правительство плохо справлялось с амореями, то еще труднее было ему удерживать Сирию во время нашествий хеттов. Еще в письмах Риб-Адди амореи обвиняются в сообщничестве с Вавилоном, прежним господином Сирии, и хеттами. Последние продолжали в союзе с амореями распространяться к югу. Продолжительная война окончилась договором фараона Рамсеса II, по которому были разграничены сферы влияний и, вероятно, Египту пришлось отказаться от Сев. Ф. с Арадом. В непродолжительном времени отторгнуты были от финикиян южные города до Доры и Иоппии вследствие появления филистимлян (см.). Последние, если верить Юстину, даже разрушили Сидон. Действительно, с XII в. надолго самым могущественным городом делается Тир, считавший эру с 1197 г. (Менандр). При Хираме (см.), 969—36, это был центр большой монархии: Хирам носит титул "царя Сидонян", ему платит дань Соломон, он покоряет на Кипре Китий, переименовывая его в Карфаген, ходит усмирять непокорную африканскую Утику, украшает город сооружениями и постройками. В то же время царь Библа Зекар-Ваал надменно принимает египетского посла, явившегося за лесом, и объявляет, что ни он, ни его предшественники никогда не были под властью фараона. Действительно, это было время полной самостоятельности Ф. Гегемония Тира держалась еще долго; во всяком случае ее застала в Ф. в) Ассирийская эпоха. Еще в 1110 г. Тиглатпалассар I, пробивая путь к морю, дошел до Арада, который поставил ему корабли; на них он выплыл в море. Фараон, прислав ему почетное посольство с дарами, признал его наследником хеттских притязаний на С. Сирии (впрочем, еще Шешонк оставил в Библе рельеф с надписью в честь местной богини). Но ассирийские завоеватели не могли этим удовольствоваться. После временного упадка, давшего время для расцвета Тира, начались их походы на богатый приморский запад. Ассурназирпал III (876) дошел до долины Оронта и у Нар-эль-Кельба, подобно Рамсесу IΙ, поставил свои изваяния. Арад, Махаллат, Манц, Канц, Библ, Сидон и Тир откупились от него дарами. Во время могущества Дамаска и его коалиции против Ассирии на стороне его царей, Бир-Идри (Бенгадада) и Азаила, стояли, между прочим, царь Арада Маттон-Ваал и царь Сианы Адониваал, тогда как Тир, Сидон (842) и Библ (839) послали дары Салманассару II, который у Нар-эль-Кельба поместил свое изваяние. Очевидно, Тир и Сидон искали опоры против угрожавшего им Дамаска. Их же упоминает и Рамманнирари, как свои владения, в калахской надписи. После победы над Арпадом финикийские города послали дары Тиглатпалассару III, и только Симира, Арка,Усну и Сиан примкнули к восстанию Азриау, царя Яуди. Тиглатпалассар, положив начало новой системе замены вассальных царств ассирийскими провинциями, обратил область этих городов в провинцию Симиру и назначил наместником своего сына Салманассара. Хирам II Тирский, Шибитваа Библский и Маттонваал Арадский платили ему дань. Таким образом, до 2-й половины VIII в. Тир старался откупаться от ассирийских нашестей, но с 730 г. замечается поворот в сторону активного сопротивления завоевателям. Уже Метенн II перестал было платить дань, но был скоро усмирен. Его преемник Элулай примкнул к большой сирийской лиге против Синахериба, опиравшейся на фараона Тахарку. Тир выдержал продолжительную осаду и не подчинился ассириянам. Не будучи в состоянии совладать с Тиром войной, Синахериб решил создать ему соперника, возвысив Сидон, посадив туда царем Итобала и отдав ему все береговые владения Тира, который теперь владел только своим островом и Китием на Кипре. Кроме того, греки вытесняли все более и более его граждан из восточной половины Средиземного моря. Уже Саргон II упоминает о 7-ми греческих царях Кипра, заплативших ему дань. Очевидно, они хотели опереться на Ассирию для вытеснения финикийского элемента с Кипра. Но и Сидон недолго пользовался плодами ассирийских щедрот. Уже второй царь его, Абдмилькот, восстал против Ассаргаддона (687), который, разрушив город до основания, построил против него на материке ассирийский город Кар-Ассурахиддон (крепость Ассаргаддона). До самых персидских времен не было финикийского Сидона. Напуганные исходом восстания, Ваал Тирский, Милькасаф Библский и Маттонваал Арадский поспешили изъявить свою покорность. Однако Тир скоро примкнул к партии фараона Тахарки, снова был осажден и потерял все береговые и даже кипрские владения (в Китии упоминаются особые цари), но не сдался, хотя был ограничен одним островом и ассирийский наместник из противолежащего Ушу управлял Тирской провинцией. Не взял Тира и Ассурбанипал, но Ваал покорился сам. Для ассириян было необходимо окончить тяжелую войну ввиду египетского похода, и Тир удержал самоуправление при условии платежа дани. С помощью его флота был подчинен и царь Арада Якинлу. Восстание Шамашшукукина нашло отголосок в Ф., в гг. Ушу и Акко, которые были разрушены Ассурбанипалом в 640 г. Во время падения Ассирии Финикию пытались, но безуспешно, подчинить себе фараоны 26-й дин. Надежда на Априса, стоившая Иудее самостоятельности, подвергла и Тир ужасам новой блокады. Город не был взят, но царь Иттобал II принужден был подчиниться Навуходоносору и был переселен с семьей в Вавилон; на его место посажен Ваал II, после которого, по словам Менандра, управляли "судьи"; вероятно, была анархия. Наконец, из Вавилона при Нериглиссаре выпросили тиряне царя Махорбаала (558—553), потом Хирама III, при котором пал Вавилон (539; см. Сидон и Тир). Замена вавилонского владычества персидским прошла в Ф. незаметно. Персидские цари понимали важность обладания береговой полосой с ее богатыми торговыми городами и флотом, благодаря которому они только и могли вести мировую политику. Подобно тому, как ассирийский Синахериб, ведя войну у Персидского залива, не мог ничего другого придумать, как заставить финикийских мастеров строить на Евфрате флот, морское могущество персов также зависело исключительно от финикийского флота. У обоих народов общими врагами были греки; поэтому Кир оставил финикийским городам самоуправление, Камбиз не настаивал, когда финикияне наотрез отказались поставить ему флот для похода на Карфаген: ослабление последнего было бы на руку грекам. За то финикияне охотно несли морскую службу во время греко-персидских войн. Ослабленный ассирийскими и вавилонскими осадами Тир теперь сошел на второстепенную роль: гегемония перешла к Сидону; его царь, непосредственно подчиненный персидскому адмиралу, стоял во главе финикийского флота, имея под собой царей Арада и Тира. При походе Ксеркса в 480 г. финикияне поставили 300 кораблей под начальством Тетрамнеста (?) Сидонского, Мербала (Махарбаала) Арадского и Мапена Тирского. Благодаря всему этому и при сравнительно умеренной дани (350 талантов, в 5-й Дариевой сатрапии; резиденцией сатрапов служил возникший в это время гор. Триполь) Сидон скоро достиг большого благосостояния. Здесь персидские цари имели свой парк (парадис). В этот космополитический торговый центр скоро проникла греческая культура; установились дружественные связи с афинянами, бок о бок с которыми сидоняне бились против Спарты при Книде (394). Сидонский царь Абдастарт I (374—62) стремился перещеголять своим эллинизмом даже греческих царей Кипра; афиняне издали в честь его декрет; он известен был под именем Стратона Филэллина. В Афинах появляется сидонская колония, оставившая интересные надписи. Финикияне также имели много поводов тяготиться положением дел в падающем персидском государстве поборами и вымогательствами; к тому же и военные повинности стали ложиться на них тяжелым бременем. Продолжительное существование самостоятельного Египта возрождает политику времен ассирийского царства: фараоны ищут себе опоры в Сирии и стараются поднять ее против персов. Их сторону принимают и друзья сидонян — афиняне. Абдастарт также стал на сторону фараона Тахоса (см.), когда тот двинулся в Сирию против персов. Оставленный удалившимся для подавления восстания фараоном, сидонский царь хотел было сдаться персам, но был убит своей женой (362). Что ненависть к персам пустила корни и восстание не было делом одного царя — это особенно ясно из судьбы следующего царя Тенна II. Сидон восстал, опираясь на Нектанеба II (см.), увлек за собой другие финикийские города и получил из Египта 4 тыс. греческ. наемников. Сначала Тенн отбил сирийских и киликийских сатрапов, но потом изменил и предался Артаксерксу III. Сидоняне сожгли себя в домах с семьями; погибло до 40 тыс. чел.; однако и изменник-царь был казнен (345). Город был разрушен и передан Евагору Кипрскому. Хотя последний скоро должен был уйти и в Сидоне снова водворилась местная династия (Абдастарт — Стратон II), но город не мог вернуть прежнего благосостояния. На первое место временно опять выступил Тир, который оказал Александру Вел. отчаянное сопротивление и был взят и разрушен в первый раз в течение своей долгой истории. Сидон, помня жестокость персов, сдался без боя и даже, подобно другим финикийским городам, помогал своим флотом Александру при осаде Тира. Без боя сдались также Арад, царь которого Герострат был со своими кораблями в персидском флоте, и Библ, где сидел Айнель (от другого царя Библа, современника персов Иехавмелека, сохранилась интересная большая надпись, повествующая о постройках царя в честь местной богини; царь изображен в персидском одеянии, богиня — в виде египетской Атор). Финикийский элемент на Kunpе в персидскую эпоху продолжал быть заметным и даже иногда делал завоевания. До нас дошло немало надписей и монет из финикийского Кипра от этого времени. Китий сохранял финикийскую династию тирского происхождения (царь Ваалмелек I, 479—49), которая во время греко-персидских войн делила с персами превратности судьбы. Кимону удалось в 449 г. овладеть Китием. После его смерти дела персов поправились, а с ними и финикияне вернули себе преобладание. Уже следующий царь Азваал (448—25) овладел Идалием, чего неудачно добивался его отец. С этих пор цари носят титул "царей Кития и Идалия" (Ваалмелек II до 400 г., Ваалрам — 392, Мелекятон — 361, Пумиатон — 312, убитый Птолемеем I). Около того же времени династия тирского происхождения воцарилась в главном пункте греческого Кипра — Саламине (временно). В начале IV в. Евагор I, с которого начинается новая греческая династия в Саламине, поправил дела греков, подчинив себе большую часть острова и даже Тир, в то время бессильный (389), и несколько мелких финикийских городов. Цари Кития, Соли и Амафунта, обратились с просьбой о помощи против Евагора к Артаксерксу II; последний послал Тирибаза и финикийский флот, разбивший флот Евагора у Кития. В 379 г. был заключен мир: Евагор остался на престоле, но удержал только один Саламин. Кроме Кития, финикийская династия сидела в Лапифе (царь Сидкемелек, 449 — 420 ?). д) При диадохах и в эпоху эллинистических монархий Ф. бывала неоднократно театром войн; ее города переходили из рук в руки; вместе с Сирией она была постоянно спорной областью между Птолемеями и Селевкидами, что отразилось не только на монетах, но отчасти и на именах; Акко переименована сначала в Птолемаиду, потом в Антиохию. Основана Лаодикея Ливанская, с семитическим населением. Несмотря на беспрерывные войны и на создание нового приморского культурного центра — Александрии, древние финикийские города все еще пользовались благосостоянием, особенно Сидон и Арад; Тир долго не мог оправиться после погрома. В Сидоне Александр сверг старую династию, посадив Абдалонима, Птолемей сделал царем своего генерала Филокла, известного греческими симпатиями; он ссудил делийцам деньги для уплаты контрибуции Птолемею I. Вероятно, к той же династии относятся Этмуназары (см.) и Табниты (см.), царствовавшие под верховенством Птолемеев, которых они называют "адон мелаким" ("владыка царей") и от которых получили "Дору и Иoппию, прекрасные хлебные земли, что в полях Саронских". На монетах II в. до Р. Х. Сидон величает себя "матерью Каккабы (Карфагена), Иппоны, Кития и Тира". Последний не остается в долгу и величает себя "матерью сидонян", в то время как Селевкова Лаодикея Ливанская, считая себя царским городом, именует себя "метрополией Ханаана". Таким образом, продолжается старое соперничество. Особенно оно заметно в истории Арада; здесь интересно также влияние египто-сирийских отношений. Богатый береговой пригород Мараф, держась Птолемеев, отложился от Арада, опиравшегося на Селевкидов. Братоубийственная борьба продолжалась с половины III в. до самого римского времени и кончилась разрушением Марафа. Несколько ранее был разрушен Берит (140 г. до Р. Х.), Трифоном. Во время междоусобий последних селевкидов финикийским городам удалось приобрести полную автономию; многие из них вместо селевкидской эры вводят новую со времени освобождения: Сидон и Триполь — с 111 г., Тир — с 126 г. (вм. 275, с Птолемея II); Арад еще раньше принял автономную эру 259 г. В то же время на Ливане появились арабские разбойничьи племена, опустошавшие области городов; в последних была анархия и появлялись "тираны" (в Библе и Триполе). е) Римское владычество признало городские автономии; некоторые города (Дора, Библ) приняли Помпееву эру 64 г. Римляне истребили разбойников и "тиранов". Август в наказание за сочувствие Антонию ограничил автономию Тира и Сидона, подчинив их надзору легата, но, вероятно, лишь временно, так как из Деян. Апост. (см.) можно заключить о существовании дипломатических сношений между ними и Иродом Агриппой (44). Освобождение многих городов в Сирии было не актом великодушия римлян, а желанием освободиться от хлопот по непосредственному управлению и сбору дани. Сохраняя юрисдикцию и финансовое управление, города были организованы римлянами на аристократических началах ценза; налоги взимались по римским провинциальным установлениям. При Севере провинция Сирия разделяется на Syria Palaestina, Syria Coele и Syria Phoenice; последняя заключала в себе не только берег, но и Илиополь, Емесу, Дамаск, Пальмиру, Авранитиду, Ватанею и Трахонитиду. В 198 г. появляется первый legatus provinciae Phoenices. Впоследствии (IV в.) из трех провинций было образовано 7, причем Ф. "приморская" отделена от "ливанской". В Ф. стояли легионы и устраивались римские колонии ветеранов (возобновленный в 14 г. до Р. Х. Берит как Colonia iuris Italici, при С. Севере — Лаодикея, Тир, при Гелиогабале — Сидон и т. д.). При Адриане Тир получает титул метрополии финикиян, вероятно, в религиозном отношении; этот титул сохраняется до Александра Севера; появляется высшее духовное лицо "финикарх", о функциях которого ничего неизвестно. Как под селевкидским, так и под римским владычеством западная культура продолжала распространяться в Ф., переплетаясь с туземной. Хотя греческий язык и делается официальным (на монетах) и литературным, хотя греческое искусство берет верх над туземным, но и местные представления оказывают влияние на классический мир, и туземная интеллигенция умеет долго оставаться носительницей двух культур. Не только в самой Ф., но и на Кипре и даже в Греции долго продолжают писаться финикийские надписи, иногда с греческим переводом. Местные боги сопоставляются с греческими, подгоняются сходные мифы; финикияне переводят нередко свои имена на греческий лад, молятся греческим богам (напр. на Делосе). Неоплатонизм, эта своеобразная переработка зап. философии в восточном смысле, имел одним из наиболее видных представителей тирского уроженца Малха, по-греч. Порфирия. Вообще Ф. была одним из центров эллинистической ученой литературы. Страбон говорит о сидонской философской школе, знакомой с Аристотелем и представлявшейся Боэфом и Диодотом. Свида упоминает о Зеноне и его труде "Сидонская история". В Тире еще раньше процветали стоики — Антипатр, друг Катона Младшего, и Аполлоний, описавший жизнь Зенона и составивший библиографию стоицизма. Свида говорит об Аспасии, библском софисте, современнике Адриана, написавшем историю Библа. Библ в конце I в. по Р. Х. был также центром богословской литературы, представителями которой являются Филон и Ермипп. Современником последнего был Марин Тирский, первый ученый географ, который, изучив восточные и греческие географические труды, составил первые карты, послужившие потом для Птолемея. Из других тирян известны: Павел ритор, речи которого перед Адрианом город обязан титулом метрополии, и Максим философ, один из воспитателей ими. М. Аврелия. Все эти авторы писали на греческом языке; многие из них были природные греки, но влияние на них туземной культуры, а может быть, и финикийских литературных источников (напр. на Филона и Марина) нельзя отрицать. Зато юридическая школа в Берите была исключительно римским учреждением. Христианство. Финикияне были единственным языческим народом, удостоившимся непосредственно слушать проповедь Спасителя (Ев. Луки VI, 17) и видеть Его в своих пределах (Мрк. VII, 26; Mф. XV, 21). После убиения первомученика Стефана Ф. была ближайшей страной, куда направились "рассеявшиеся" проповедники христианства (Деян. XI, 19). Aп. Павел во время своего третьего путешествия нашел в Тире уже целую "церковь", с которой он провел неделю (ibid. XXI, 3). Во II веке уже встречаются тирские епископы, которые, между прочим, принимали видное участие в решении пасхального вопроса. В 334 г. в Тире был арианский собор; сидонский епископ участвовал на первом вселенском соборе. Финикийские города дали немало мучеников во время гонений Диоклетиана, Галерия и Максимина.

Религия финикиян имела общесемитическую, в частности ханаанскую, основу и, подобно другим сирийским, находилась под сильным влиянием вавилонской. Боги-покровители семитически