Филологическая критика

Определение "Филологическая критика" в словаре Брокгауза и Ефрона

Филологическая критика — совокупность приемов, способствующих восстановлению истинного текста литературного произведения и уяснению его содержания и значения в истории литературы. В двух последних отношениях Ф. критика тесно соприкасается с так назыв. герменевтикой, или уменьем толкования текстов (см.). От античных авторов не только не дошло до нас оригинальных рукописей, но даже весьма часто и древних копий; напр. текст римских элегиков Тибулла и Проперция, живших в I в. до Р. Х., имеется в кодексах XII, XIV и XV стол. Понятно, что за этот долгий промежуток времени рукописи могли подвергнуться значительным искажениям. Уже Цицерон приходил в отчаяние от уродовавших латинские книги ошибок; Гораций признавал склонность писцов к разного рода промахам как бы вошедшей в поговорку; св. Ириней Лионский заклинал страшным судом всякого копииста сличать копию с оригиналом, откуда она переписывалась. Еще хуже было в средние века, когда переписчиками бывали иногда, по-видимому, почти вовсе безграмотные лица. Многочисленные и разнообразные ошибки, встречающиеся в наших рукописях древних авторов, могут быть подразделены на следующие категории: пропуски, повторения (так назыв. диттографии), разного рода вставки (так назыв. интерполяции), перестановки и, наконец, всевозможные описки, которые отчасти возникли оттого, что античные книгопродавцы в видах большей скорости распространения списков заставляли диктовать текст, который записывался одновременно несколькими писцами; как диктующий мог кое-что неверно прочесть, так и писцы — неверно расслышать; затем при списывании копиист мог не разобрать своего оригинала, особенно написанного в минускулах (см.), мог смешать буквы, которые произносились одинаково, и т. п. Поэтому на обязанности ученого при издании какого-нибудь древнего автора лежит прежде всего отыскать по возможности все рукописные источники и выбрать из них путем сличения наиболее древние и вообще надежные; вместе с тем следует собрать цитаты из данного автора у других писателей, старинные переводы (так, напр., многие греческие писатели сохранились в латинских переводах), свидетельства древних толкователей (схоластов) и т. п. Совокупность вариантов рукописей и иных источников для восстановления текста писателя называется критическим аппаратом. Если в восстановленном таким образом тексте встретятся места, лишенные смысла, то ученые прибегают к так называемой дивинаторной (гадательной) или конъектуральной критике, т. е. пытаются на основании данных, представляемых языком и содержанием памятника, заменить испорченные в рукописях слова другими. Само собою разумеется, что для подобной критики необходимо тщательное знакомство с палеографией (см.). Степень достоверности конъектуральной критики зависит от степени талантливости ученого и размера его познаний. По замечанию одного из наиболее авторитетных филологов нашего времени (B ü cheler, "Philologische Kritik", стр. 13), если диагноз, т. е. признание места испорченным, удается 20 раз, то истинное исправление вряд ли удастся на эти 20 случаев 1 раз. В середине XIX стол. конъектуральная критика была развита весьма сильно; количество поправок, напр., к одной II книге Геродота, по вычислению издателя ее, боннского проф. Видемана, дошло к 1890 г. до нескольких тысяч. Покойный проф. Л. Ф. Воеводский писал, что во всей "Илиаде" можно насчитать только несколько десятков стихов, не тронутых поправками или не выбрасываемых по тем или другим причинам из текста. Сказанное до сих пор относится к первой, или низшей, ступени Ф. критики; затем ученому часто предстоит решить вопрос о подлинности того или другого литературного произведения. Уже из древности дошли до нас свидетельства о том, что когда началось коллекционирование рукописей для больших библиотек Александрии и Пергама, то явилось много разного рода подделок, предпринятых в корыстных целях. Подобные подделки неоднократно возникали и в позднейшие времена: так, делались попытки присочинить недостающие книги Ливия, Петрония и мн. др. При подобных критических затруднениях филолог руководствуется двумя принципами: внешним и внутренним. Под первым разумеются данные языка автора; так, напр., если ученые подметили, что Плутарх тщательно избегает так назыв. зияния (стечения гласных), то им не трудно признать подложными те произведения с именем Плутарха, в которых зияние допущено. В гомеровских поэмах более древними стихами следует признать те, которые построены при участии вышедшего впоследствии из употребления звука дигаммы. Гораздо важнее второй принцип, являющийся результатом тщательного анализирования содержания памятника и направленный к установлению эстетических законов, которыми руководствовался автор. Так, в том же гомеровском вопросе некоторые из подобных законов удалось обосновать Ф. Ф. Зелинскому (см. его статьи в "Журн. Мин. нар. пр.", 1900 г., и в "Philologus", 1901 г.). Весьма существенную пользу приносят также разбор историко-литературных свидетельств о памятнике, хронологическая проверка заключающихся в произведении фактических данных, ссылки других древних авторов на спорное сочинение и т. п. Так, напр., в одном из подложных писем оратора Эсхина, составленном якобы в 323 г. до Р. Х., предполагается существующим город Фивы. разрушенный в 335 г. Подлинность Тацитова "Диалога об ораторах" доказывается ссылкой на это сочинение в письме Плиния к Тациту; подлинность "Законов" Платона признается несомненной вследствие ссылки на это произведение Аристотеля в его "Политике". Далее, древние произведения в весьма многих случаях дошли до нас в виде разрозненных отрывков, отчасти в силу плохой сохранности рукописей, отчасти в силу утраты промежуточных частей. Сложная работа восстановления содержания произведения отчасти достигается при помощи конъектуральной критики, отчасти на основании знакомства с аналогичными литературными памятниками; напр. восстановление содержания той или другой античной трагедии, дошедшей в большем или меньшем количестве отдельных отрывков, возможно при изучении всех версий мифа, послужившего сюжетом для трагедии. Если путем всех вышеуказанных приемов удалось восстановить почти безупречный текст древнего произведения, то дальнейшая задача филолога должна состоять в том, чтобы определить его значение в истории литературы, т. е. указать степень оригинальности произведения, путем исследования его источников. Особенно важно это по отношению к историческим сочинениям (ср. Peter, "Die geschichtliche Literatur über die rö mische Kaiserzeit bis Theodosius I und ihre Quellen", Лпц., 1897). Исследования последнего времени выяснили, напр., значительную недостоверность известий, сообщаемых так назыв. "Scriptores historiae Augustae", стремление Тацита подчинить в своих сочинениях исторический элемент риторическому и т. д. Вопрос об источниках важен и при обсуждении чисто литературных произведений; так, для правильного понимания "Энеиды" исследователь должен внимательно изучить многих как греческих, так и латинских писателей из которых Вергилий щедрой рукой заимствовал мотивы для своей поэмы. Вообще, для надлежащей оценки всей римской поэзии необходимо тщательное знакомство с греческой литературой, так как в огромном большинстве случаев римляне являлись подражателями греков. Изучение источников в древней литературе тем более важно и представляет тем большие трудности, что при заимствованиях античные писатели делали ссылки, и притом в высшей степени неопределенные, только в самых редких случаях, чаще же всего не отмечали своих заимствований вовсе. Равным образом при приведении цитат древние авторы отнюдь не заботились о той точности, которая отличает всякое серьезное исследование новейшего времени, а в огромном большинстве случаев ссылки делались по памяти, даже без справки о том, принадлежит ли цитируемый стих тому, а не другому поэту. Наконец, тщательное изучение древнего литературного памятника является для филолога главным способом и для ознакомления его с автором произведения, так как литературные биографии античных писателей составлены в огромном большинстве случаев в позднее время и наполнены разного рода недостоверными анекдотами. Необходимость вышеуказанных критических приемов была отчасти сознаваема уже античными филологами (грамматиками), которые создали и сам термин критика от греческого глагола κρίνειν — судить. Термин этот, однако, понимался древними главным образом в смысле эстетической оценки произведения. До нас дошли многочисленные свидетельства о том, что особенно усердно трудились древние критики над восстановлением истинного текста великих писателей; так, напр., Аристарх, ученый александрийской эпохи, много работал над исправлением текста гомеровских поэм. Следы своей работы древние грамматики обыкновенно указывали в так называемых "подписях" (subscriptiones), помещаемых ими под текстом рецензируемого писателя. Подобные subscriptiones дошли, напр., в рукописях Апулея, Вергилия, Горация, Марциала, Теренция и т. д. — Само собой разумеется, что Ф. критика в вышеуказанных размерах применима не к одной древнеклассической литературе, но и к сохранившимся в записях произведениям всех времен и народов. Так, в русской литературе конъектуральная критика неоднократно применялась к "Слову о Полку Игореве"; общие замечания относительно необходимости ее для поэтов нового времени см. в книге Г. Э. Зенгера "Критический комментарий к некоторым спорным текстам Горация" (Варшава, 1886); на важность конъектуральной критики для текста Пушкина указывал Б. В. Никольский в статье "Академический Пушкин" ("Истор. вестн.", 1899). Изучение рукописного предания вызывало такие исследования, как "Энеида И. П. Котляревского и древнейший список ее" П. Житецкого ("Киевск. стар.", 1899—1900, и отд.), или спор (1891 г.) А. С. Суворина и П. А. Висковатова о значении принадлежащего последнему списка Лермонтовского "Демона". Вопросы о подлинности или подложности литературных произведений и о принадлежности их тому или другому писателю возникали в русской литературе неоднократно: таков, напр., спор об "Истории руссов" (ср. статью Л. Н. Майкова в "Ж. М. Н. Пр.", 1893), исследование А. Н. Пыпина об авторе "Антидота" ("Вестник Европы", 1901), спор об окончании Пушкинской "Русалки" в записи Д. П. Зуева (исследования Ф. Е. Корша, 1899, и А. С. Суворина, 1900). Примером составления текста писателя из фрагментов могут служить некоторые произведения Гоголя. По вопросу об источниках см. П. Н. Милюкова — об истории Карамзина ("Главные течения русской исторической мысли", в "Русской мысли" 1893—95 и отд.), В. В. Сиповского о "Письмах русского путешественника" (СПб., 1899), многочисленные исследования о влиянии Байрона на Пушкина и Лермонтова и т. п.

Литература. Blass, "Hermeneutik und Kritik " (2-е изд., Мюнхен, 1892; русский перевод 1-го изд. Л. Ф. Воеводского, Одесса, 1891, где содержатся богатые библиографические указания); B ü cheler, "Philologische Kritik" (Бонн, 1878); "Как сохранились творения классических писателей?" ("Сын Отеч.", 1842, кн. XI); А. О. Ионин, "О филологической герменевтике" ("Ж. Μ. Η. Пр.", 1863, ч. 120); Г. Дестунис, "Какими путями нужно исследовать древний классический мир?" ("Ж. М. Н. Пр.", 1868, кн. 12); В. И. Модестов, "Задача классической филологии и разные в ней направления" ("Киевск. ун. изв.", 1877, № 9); И. И. Луньяк, "О современном состоянии изучения древнеклассических письменных памятников" ("Зап. Нов. унив.", 1893, т. 58); М. И. Мандес, "О филологическом методе изучения источников" ("Филолог. обозр.", т. 14); О. Ф. Базинер, "О новейших успехах классич. филологии" ("Ж. М. Н. Пр.", 1901, кн. 1).

А. Малеин.