Социальная история

Определение "Социальная история" в словаре Брокгауза и Ефрона

Социальная история — Общее определение С. истории. В общем понятии истории как в смысле науки, так и в смысле предмета, этой наукой изучаемого (см.), С. история противополагается истории культурной (см.) и политической. Под С. историей в узком смысле разумеют историю общественного строя, его классового (или сословного) состава, взаимных отношений между отдельными С. классами, экономического и политического их положения в целом, представляемом обществом, их стремлений и обнаруживавшихся в них движений. Выделение С. истории в особое направление историографии относится к сравнительно позднему времени, так как классовые взаимоотношения и возникающие на их почве движения стали делаться предметом специального внимания только в середине XIX в. К занятию С. историей привело ученых не только внутреннее развитие самой исторической науки, но также и развитие социологии (см.) и обострение С. вопроса (см.) в самой жизни, выразившееся и в росте теоретического социализма (см.). В частности на возникновение С. истории оказало большое влияние взаимное сближение между исторической наукой и политической экономией, начавшееся в сороковых годах (см. Историческая школа политической экономии и экономическое направление в истории). Подобно тому, как еще очень недавно некоторые представители культурной истории в ней одной видели единственный научный вид историографии, главным образом в противоположность истории прагматической (см.), так теперь иногда С. историки бывают готовы утверждать, что лишь С. история может иметь строго-научный характер. В частности, С. историю нередко отожествляют с историей экономической, что далеко не одно и то же. Сведение С. истории к одному экономизму сильно сузило бы ее кругозор, ввиду важной роли в жизни — факторов культурных и политических, а с другой стороны многие частности экономической истории, имеющие большое значение в этой последней, могут прямо выходить за пределы ее компетенции. Тем не менее, С. история должна находиться в особенно тесном общении с историей экономической, и в этом смысле важное значение для развития С. истории имеет экономический материализм (см.), который в истории обращает главное внимание на С. структуру и классовую борьбу. Так как изучение С. истории, собственно говоря, только что началось, то многие страны и эпохи еще очень мало исследованы с этой точки зрения.

Н. К.

Изучение С. истории древнего Востока. До открытия памятников древнего Востока могла быть речь только о разработке внутренней истории древнееврейского народа. Толчок к ней дала реформация, и с XVI в. начинаются исследования Библии в этом направлении. Если труд Сигнория "De republica Hebraeorum" (Кельн, 1589) касается лишь культа, то книга под тем же заглавием Cunaeus'a (Лейден, 1617) рассматривает политические и юридические условия, привлекая к сравнению классическую древность и раввинскую литературу. Около того же времени появились пользовавшиеся большой известностью труды Goodwin'a: " Moses et Aaron" (Оксфорд, 1616; Бремен, 1679; Франкфурт, 1716) и еврейский отдел в " De jure naturali et gentium" Selden'a. Следует вменить в заслугу Spenger'y ("De legibus Hebr ä orum eorumque rationibus" (Кентерб., 1675) первую попытку поставить вопрос о происхождении законов Моисея и национальном элементе в них. Рационализм прошлого столетия поддерживал интерес к разработке этих вопросов, выставив положение, что еврейский народ должен быть рассматриваем не только с точки зрения откровения, но и как член семитической этнографической группы. Первым опытом общего труда этого направления был "Mosaisches Recht" Михаэлиса (Биль, 1777). Несмотря на обширность и философский характер, отражающий влияние Монтескье, работа не свободна от недостатков своего времени: она не могла оценить религиозного фактора в жизни народа и видит детство и варварство даже там, где действовали другие силы. На здравой критике основан систематический труд de-Wette, "Lehrbuch d. hebr.-jud. Arch ä ologie" (Лейпциг, 1814), а книги Saalsch ütz'a, "Archäol. d. Hebrä er" (Кенигсберг, 1806) и "Das Mosaische Recht" (Б., 1848) отличаются тем, что пользуются материалом раввинской литературы. Дальнейшие работы уже должны считаться с новыми открытиями памятников других древневосточных культур. Появляются руководства так называемой "Библейской археологии", посвящающие целые отделы рассмотрению юридических, общественных и экономических условий жизни древнего Израиля (Keil, "Handbuch d. Arch.", Франкфурт, 1859; русский перевод в "Трудах Киевской Духовной Академии", 1872; Ewald, "Die Alterth ü mer d. Volkes Israel", Геттинген, 1848; архим. Иероним, "Библейская археология", СПб., 1883; Nowack, "Lehrbuch d. Hebr. Arch.", Фрейбург, 1894 и многие др.), "Библейские Энциклопедии" (Wiener, Riehm, Vigouroux, Солярский и др.) и множество монографий: Лопухин, "Законодательство Моисея" (СПб., 1882); Milziner, "Die Verh ä ltnisse der Sclaven bei d. Alten Hebr." (Копенгаген, 1859); Mandl, "Das Sclavenrecht des Alt. testam." (Гамбург, 1886); Herzfeld, "Handelsgeschichte der Juden des Alterthum's" (Брауншвейг,1879); Fenton, "Early Hebrew Life. A study in sociology" (русский nepeвод, M., 1884); Титов, "История священства и левитства" (Тифлис, 1878), Стеллецкий, "Брак у древних евреев" (Киев, 1892); Zshokke, "Das Weib im alten Testam e nt" (Вена, 1883); F. Buhl, "Die socialen Verh ä ltnisse der Israeliten" (Б., 1899) и др.

Памятники древнеегипетской культуры, изучение которых началось только в XIX столетии, дали материал для разработки С. истории Египта. Вопросами об египетских сословиях, населении, торговле и т. п. занимается уже первый общий труд, посвященный этой стране — Wilkinson, "Manners and customs of the ancient Egyptians" (Л., 1837—41). Но, не располагая еще значительным туземным материалом, он основывается большей частью на старом материале. Постепенное накопление нового материала, главным образом в виде автобиографий и родословных приходорасходных книг, надписей и т. п., дало возможность Масперо, Видеманну, Эрману, Эдуарду Мейеру, Борхарту, Шпигельбергу, Ревилью и др. разработать немало крупных вопросов С. истории Египта. Им удалось выяснить египетские сословия, покончив с кастами (Wiedemann, "Le castes en Egypt", "Mus é on", 1886), найдя среднее сословие и разобравшись в лабиринте египетской бюрократии и жречества (Maspero, "Histoire ancienne des peuples de l'Orient"; Erman, "Aegypten und Aegyptisches Leben", Тюбинген, 1885, и статьи по разбору юридических текстов в "Aegyptische Zeitschrift"), коснуться экономической стороны египетской жизни, торговли и промышленности египтян (Erma n и Maspero, указанные труды; Ed. Meyer, "Geschichte Aegyptens"; M. M ü ller, "Asien und Europa"; Borchardt, статьи по разбору египетских счетов в "A. Zeitschr." и др.), заняться решением рабочего вопроса в Египте (Spiegelberg, "Die Arbeiter und Arbeiterbeweg ungen. Zwei Beiträ ge zur Gesch. Theban. Necropolis" и др.). Наконец, Revillout занялся разработкой памятников позднего Египта — папирусов демотических и греческих, а также вопросами египетского права на основании всех доступных источников. Работы его многочисленны ("Cours de droit é gyptien", П., 1884; "Les obligations en droit é gypt.", П., 1886; "Notice des papyr. et autres textes juridiques", П., 1896, и многие др., большей частью в "R é vue Egyptologique"), но пользоваться ими должно с большой осторожностью.

Для С. Вавилона и Ассирии еще Лейярд (см.), во время раскопок в Телль-Сифре, нашел много древнейших клинописных документов на глиняных табличках. Дальнейшие археологические изыскания дали множество таких же памятников из других городов Вавилонии (Ура, Эреха-Варки, Ниппура, Вавилона) и Ассирии; вместе с массой табличек из Телло (см. Сирпурла), они обнимают собой время от IV тысячелетия до Р. Х. до эпохи Арсакидов включительно и представляют документы разного рода: купчие, контракты о наймах, о торговых товариществах, долговые расписки, документы семейного права и т. д., а также пограничные камни и т. п. памятники, дающие возможность проследить историю самых разнообразных сторон общественной жизни. Изданием этих текстов, которыми завалены европейские музеи, занялись: Strassmaier, "Babylonische Texte" (1887—89); его же, "Die altbabylon. Vertr ä ge aus Warka" (Берлин, 1882) и "Die Babylon. Inschriften im Museum zu Liverpool" (Лейден, 1885); Peiser, "Keilinschriftl. Actenst ücke aus Babylon. Städten"; Beizer, "Baby lonische Kudurruinschriften"; Demuth, "15 Rechts und Verwaltungsurkunden aus d. Zeit Kyros"; Ziemer, "58 Rechts und Verwalt. Urkunden aus d. Zeit Kambyses" и т. д. Перевод наиболее характерных документов представляет VI том "Keilinschriftliche Bibliothek" (изд. под ред. Schrader'a и сделан Peiser'ом).

См. также Oppert, "Les inscriptions commerciales en caract ères cuné iformes" (П., 1866) и "Documents juridiques du l'Assyrie" (П., 1877). Исследования и монографии: Kohler-Peiser, "Aus d. Babylon. Rechtsleben" (Л., 1890); Meissner, "De Servitute Babylonico-Assyriaca" (Лейпциг, 1882) и "Assyrische Freibriefe. Altbabylon. Gesetze" ("Beitr. z. Assyriol.", II); Haupt, "Sumerische Familiengesetze"; Peiser, "Skizze d. Babylonischen Gesellschaft" (Берлин, 1896).

Б. Тураев.

Изучение С. истории Греции началось главным образом в 90-х гг. XIX столетия (из прежних трудов назовем "Die Staatshaushaltung der Athener" Бека [1 изд., 1817; 2 изд., 1851; 3 изд., 1886], и "Besitz und Erwerb in griechisch. Altertum" Бюксеншютца [1869], в которых затронуты некоторые явления и С. жизни греков; в русской литературе — "Политическая реформа и С. движение в древней Греции в период ее упадка", 1869, В. Г. Васильевского) и стоит в связи с переменой в общем направлении современной историографии, выдвигающей на первый план историю общества, общественных классов, их взаимной борьбы и отношения к ней государства. Этой разработкой мы обязаны Белоху, Эдуарду Мейеру и в особенности Пельману. Первый еще в своей монографии "Historische Beitr äge zur Bevö lkerungslehre. I ч. Die Bev ölkerung der griechisch-rö mischen Welt" (1886) приложил к древней истории статистический метод в широких размерах и между прочим высказал положение, впоследствии подробнее развитое Э. Мейером, что в древности рабы вовсе не составляли такого многочисленного класса, как принято думать; а его "Griechische Geschichte" (1893—97; есть русский перевод, М., 1897—99) отличается тем, что в ней обращено большое внимание на С. историю Греции и имеются целые отделы, посвященные положению различных общественных классов. Э. Мейер, в своей капитальной "Geschichte des Alterthums", второй том которой (1893) обнимает преимущественно историю Греции до конца VI в., также отводит С. явлениям подобающее место. Кроме того, ему принадлежит доклад о хозяйственном развитии древнего мира (1895; есть русский перевод, 1897) и лекция о рабстве в древности (1898; есть два перевода по-русски), в которой он доказывает, что рабов тогда вовсе не было так много и рабство не играло такой господствующей роли в экономической жизни, как обыкновенно думают; существовал многочисленный класс свободных рабочих, и к физическому труду питали вообще не больше презрения, чем в наше время. Вообще, по Мейеру, уже в древности существовало полное расчленение общества на классы и профессии; в истории развития народов, живущих у Средиземного моря, Мейер видит два параллельных процесса или периода: в древности совершился полный цикл развития, которое после падения античной культуры начинается сызнова — вновь наступает средневековый порядок и т. д. Главный представитель С. изучения греческой истории — Пельман, автор монографий "Die Ueberv ölkerung der antiken Grossstädte im Zusammenhange mit d. Gesamtentwicklung stä dtischer Civilisation" (1878) и "Geschichte des antiken Kommunismus und Socialismus" (1 т., 1893), "Очерка греческой истории" (во 2-м изд. которого [1896] на С. отношения обращено особое внимание), статей, собранных потом под общим заглавием: "Aus Alterthum und Gegenwart" (1895), и других, например "Die Anf änge des Sozialismus in E uropa" ("Histor. Zeitschrift", 1897) и "Die Sociale Dichtung der Griechen" ("N. Jahrb. f. d. klass. Altert.", 1898). Пельман проводит ту основную мысль, что "древний мир волновали те же жизненные вопросы, которые еще и теперь, отчасти нерешенные, занимают каждого мыслящего человека". Уже в древности существовал капитализм и неизменный спутник его — пауперизм, пролетариат, велась борьба имущественных классов, возник С. вопрос. Язвы, от которых страдает современное общество, — вовсе не специфическая черта нового времени. Демократизм в эллинском государстве-городе порождает, как свое необходимое логическое дополнение, социализм. В греческих конституциях сильнее, чем где-либо, находили себе выражение индивидуалистические тенденции отдельных общественных слоев. Даже радикальная демократия Афин IV в. не могла сломить господства капитализма и смягчить экономические противоположности. Противоречие между хозяйственным развитием и развитием принципа свободы и равенства выступает уже там. Греческая история, по Пельману, во многих отношениях является типичной для С. историка. Заслуга Пельмана, между прочим, та, что он обратил надлежащее внимание на С. борьбу и отношение к ней государства в Греции и осветил государственное учение Платона с его социально-политической стороны. Кроме того, можно указать на работы Cauer'a ("Parteien und Politiker in Megara u. Athen", 1900, где отмечается социально-экономические причины борьбы партий в эпоху тирании, и статья о положении рабочих классов в Элладе и Риме, "N. Jahrb. f. d. klass. A ltert.", 1899), Ludw. Stein'a ("С. вопрос с философской точки зрения", русский перевод, 1899, и брошюра "Das erste Auftauchen der socialen Frage bei den Griechen", 1896), Wetzel'я ("Die Bedeutung des klassischen Alterthums f. d. L ösung der socialen Aufgabe n der Gegenwart", 1895); Dietzel'я ("Beitr ä ge z. Gesch. d. Sozialismus u. Kommunismus", в "Zeitschr. f. Litter u. Gesch. d. Staatswiss.", 1893), Adler'a ("Die Socialreform im Altert.", из "Handw ö rterbuch d. Staatswiss.") и др.

В. Бузескул.

Изучение социальной истории Рима. Сословная борьба и аграрный вопрос красной нитью проходят через всю историю римской республики и изучение их занимало издавна как филологов, так и историков и юристов. В знаменитой "R ö mische Geschichte" Нибура (1-е изд., 1811) заключается очень богатый социально-исторический материал, впервые освещенный с глубокой ученостью. Все капитальные сочинения подобного рода, выходившие после Нибура, особенно "Римские истории" Моммзена и Швеглера, потом Ине и Нича, также отдавали немало места истории сословий и ее экономической основы. Но в одних из них изображение прерывается на слишком ранней эпохе римской истории (Швеглер); в других С. история все-таки не выдвигается на первый план, а вводится лишь как вспомогательное орудие исследования и построения и изображается лишь отрывочно (это приходится сказать даже о Моммзене, оказавшем огромную услугу для постановки вопросов социально-исторического характера). Наконец, работа Нича (K. W. Nitzsch, "Gesch. d. r ö m. Republik.", Лейпциг, 1884—85), который гораздо больше своих предшественников ставит С. эволюцию в центре исторического изображения, носит характер краткого университетского курса, в котором автор не углубляется в детальное исследование. Последнее надо повторить об обширной (популярной) "Histoire d es Romains" B. Дюрюи (7 томов, 1879—85), хотя в ней много обращается внимания на социально-экономические явления (также о А. Vannucci, "Storia dell'Italia antica" 4 т., 1873—76). Эдуард Мейер, в вышедших частях своего замечательного общего труда — "Geschi c hte des Altertums" — затрагивает Рим только в его самой первобытной древности. Подобного же рода ценные, но отрывочные сведения по С. истории почерпаются из обозрений так называемых "римских древностей", например, из известного руководства Моммзена и Марквардта — "Handbuch der r ömischen Alterthü mer", или из однородных сочинений — немецких (Мадвига, Ланге, Герцога, Шиллера-Фойгта) и французских (Виллемса, Миспулэ и др.). В них история сословий рассматривается не самостоятельно и не систематически, а лишь постольку, поскольку это необходимо для выяснения развития государственного права и устройства, административных порядков и "частного быта". В книгах последней категории ("Privatalterth ü mer", "Sittengeschichte") можно найти даже особенно много сведений и замечаний, полезных для С. историка (см., например, L. Friedl ä nder, "Darstellungen aus der Sittengeschichte Roms", 6 изд., Лейпциг, 1888—1898). С другой стороны, юристы-романисты, исследуя происхождение и развитие гражданского, личного и вещного права древнего Рима, должны были соприкасаться с вопросами общественной и хозяйственной организации. В многочисленных трудах Савиньи, Иеринга С. историк найдет, поэтому, для себя обильный источник фактов и идей, которые послужат ему руководством и исходным пунктом для самостоятельных разысканий в еще темной области. Особенно в последнее время анализ и изображение сословного строя стали выдвигаться в специальных работах и общих построениях юристов, а также в руководствах по истории римского права. Сюда относятся исследования Эртманна, Петражицкого, труды Карловы ("Gesch. d. r ö m. Rechts", Лейпциг, 1885—92), особенно Морица Фойгта ("Die XII Tafeln", Лейпциг, 1882; "R ö mische Rechtsgeschichte", 1-й т., Лейпциг, 1893), в учебнике Шулина ("Lehrbuch d. r ö m. Rechtsgesch.", Лейпциг, 1889) и др. Таким образом С. история римского мира изучалась до сих пор лишь стороной, в видах служебных, и во всяком случае только монографически. Ближе всего подходили ученые к изучению сословного развития и общественного строя в Риме, исследуя аграрную историю. Вопрос об ager publicus и о leges agrariae интересовал специалистов уже в прошлом веке, и плодом такого интереса явилась богатая литература (см. ее библиографию у Daremberg et Saglio, "Dictionnaire des antiquit é s grecques et romaines"). Но и здесь больше изучались сами аграрные законы, чем судьбы тех общественных групп, которые из-за них боролись. Рассматривая древнейшие аграрные законы, авторы, конечно, касались патрициата и плебейства, рассматривая позднейшие — нобилитета и пролетариата (см., например, K. W. Nitzsch, "Die Gracchen", 1847), изучали хозяйственную основу их жизни и взаимные отношения; но тем не менее, в устарелых (см., например, A. Mac é, "Les lois agraires chez les Romains", Париж, 1846) или только косвенно затрагивающих вопрос (см., например, M. Dureau de la Malle, "Economie politique des Romains", Париж, 1840), или, наконец, хоть и замечательных, но очень специальных (как комментарий Моммзена к земельному закону 643 г. от основания Рима) сочинениях по истории аграрных движений, мы не можем отыскать достаточного подспорья для познания классового развития римского общества даже с одной экономической точки зрения. Следует указать в качестве ценных отдельных исследований, разъясняющих частные стороны С. процесса в истории римского мира, несколько работ, посвященных истории различных сословий или классов. Таковы замечательный труд Е. Belot, "Histoire des chevaliers romains" (П., 1867—73) и очень солидное и интересное исследование Эмиля Куна (Kuhn, "St ädtische und bürgerliche Verfassung des rö misches Reichs", Лейпциг, 1864). Для изучения истории низших классов много дают часто появляющиеся труды, посвященные изучению рабочих и промышленных ассоциаций в Риме (см. наиболее полное сочинение такого содержания — I. Р. Waltsing, "Etude historique sur les corporations professionnelles chez les Romains", 2 т., Брюссель, 1895—96). Очень полезны в данном направлении монографии по истории рабства; но наиболее полная работа по этому вопросу — H. Wallon, "Histoire de l'esclavage dans l'antiquite" (3 т.) вышла в 1847 г., а более новых обстоятельных сочинений по исследованию этой капитальной для древнего мира С. проблемы до сих пор не появлялось (Эдуард Мейер дал только любопытную брошюру — "Die Sklaverei im Altertum", 1898; книга E. Ciccotti, "Il tramonto della schiavitù ", Милан, 1899, рассматривает преимущественно разложение рабства и не может претендовать на руководящее значение).

Больше всего фактического материала и теоретических соображений для С. истории римского мира дают сочинения, относящиеся к истории происхождения и развития колоната (см. литературу в статье И. М. Гревса в "Журнале Министерства Народного Просвещения", 1886, ноябрь), или те, в которых изучается история финансовой организации римского государства, или, наконец, в особенности те труды, в которых специально исследуется природа и эволюция экономических явлений и процессов, совершавшихся в странах, объединенных Римом. Характеристика этих работ будет дана в статье Экономическая история; здесь необходимо только отметить, что число появляющихся разысканий по хозяйственной истории римского мира с каждым годом увеличивается в немецкой и французской, также в итальянской и английской литературах, особенно с тех пор как наука стала тщательно разрабатывать богатый материал, доставляемый надписями (см. библиографию в книге И. М. Гревса, "Очерки из истории римского землевладения", том I, СПб., 1899). Сделанные в последнее время талантливые и яркие попытки общего построения экономического развития древности (см. теории К. Бюхера, в его книге "Die En t stehung der Volkswirtschaft", 2 изд., Тюбинген, 1898, и Эдуарда Мейера, в его брошюре "Die wirtschaftliche Entwicklung des Altertums", Йена, 1895; оба автора изображают хозяйственную эволюцию древнего мира в противоположном смысле, первый — в ее коренном отличии от современности, второй — в ее основном сходстве с нею) дают исследователю плодотворные руководящие точки зрения, бросающие свет и на весь социальный процесс (см. в упомянутой книге Гревса опыт критического проведения теории Бюхера через социально - экономическую историю Рима). Для построения будущей научной социальной истории римского мира в достойной современного знания высоте уже дан блестящий план в превосходном сочинении Фюстель де Куланжа — "Histoire des institutions politiques de l'ancienne Fr a nce" (см. под этим именем). Несмотря на заглавие (Institutions politiques), автор стремится гораздо больше к воссозданию общественного, чем государственного строя; придавая решающее значение римским прецедентам в образовании социальной культуры новой Европы, он чертит схему того, что должен сделать и социальный историк Рима. Своим знаменитым сочинением Фюстель де Куланж сильно содействовал привлечению внимания ученых к разысканию очень важного и неисследованного предмета и явился для них авторитетным учителем (см., например, прекрасную работу ученика его Ch. L écrivain, "Le sé nat dans l'empire romain", II., 1888, — в которой действительно поставлена в основу не политическая, а С. точка зрения). Специальные энциклопедии по древностям (см. E. De-Ruggiero, "Dizionario epigrafico di antichita romane" или отчасти Pauly Wissowa, "Realencyclopedie des kl. Altertums") гораздо больше теперь, чем раньше, обращают внимания на социально-исторические вопросы.

Изучение средневековой С. истории. Одной из самых типических черт внутренней жизни большинства народов Европы в средние века является феодализм. Природа его — весьма сложная по составу и комбинации основных элементов, в него входивших: феодализм придавал своеобразную окраску государственному устройству и сильно влиял таким образом на самый ход событий; это было замечено прежде всего и потому он естественно рассматривался первоначально историками с точки зрения политической. Но в нем же скрывались яркие признаки чисто социального характера: оригинальный склад общества с решительным преобладанием аристократии, совершенно особое положение народной массы, находившейся в зависимости от этого господствующего класса, специфические формы землевладения и вообще организации труда, вытекавшие из упадка торговых сношений и разделения занятий, широкое распространение натурального хозяйства, покоившегося на земледелии и на экономической замкнутости работающего для себя и самодовлеющего дома. Все эти обстоятельства невольно должны были обратить на себя внимание историков уже давно, и ученые начали разрабатывать феодализм не только как особую форму государства, но и как типичную классовую и хозяйственную организацию. Так, социальный феодализм сделался важным объектом исторического изучения, а равным образом стал изучаться социальный строй той среды, из которой он вырос (см. введение к исследованию П. Виноградова, "Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии" и разобранную у него литературу и в статье Феодализм). Такое стремление вглядываться в особенности С. жизни средневековья заметно уже в трудах юристов исторической школы — Савиньи, Эйхгорна (см. его знаменитую "Deutsche Staats- und Rechtsgeschichte"). Исследуя происхождение и развитие права, они должны была касаться объединения и взаимных отношений групп, которыми создавались юридические нормы открытого этими учеными органического развития народов, а также знакомиться с их материальным бытом. Далее исследование сословного строя и С. жизни вызывалось уже в первые десятилетия XIX в. с одной стороны политическими движениями двадцатых и тридцатых годов, выдвинувшими на первый план и среди буржуазных, и среди демократических кругов классовой вопрос и заставившими искать в прошлом корней и мотивов современных политических притязаний различных групп общества. Таковы замечательные попытки освещения многих важных проблем С. истории (во французской историографии — труды Гизо, Тьерри и Мишле). С другой стороны чисто научные побуждения, порожденные ученым спором между школами германистов и романистов (см.), стремившихся вывести европейскую культуру либо из одних германских, либо из одних римских начал, заставили представителей и того, и другого направления исследовать в средневековом прошлом не одни государственные учреждения, но и С. порядки. Под влиянием таких научных идей и побуждений возникли выдающиеся С. исследования. В виде характерного примера следует привести известный комментарий французского историка Б. Герара к писцовой книге С.-Жерменского аббатства (В. Gu érard, "Prolégomènes au polyptique de l'abbé Irminon", П., 1844): труд этот, хотя и написанный больше полувека тому назад и трудно читающийся, тем не менее до сих пор составляет почти лучшую по обстоятельности и глубине попытку детального исследования истории сельских классов во Франции в средние века. Точно также сознанная потребность более полного освещения внутреннего развития народов в виде изображения не только эволюции государства, но и общества, побуждала историков учреждений вводить в свои построения многочисленные факты, изображающие классовую организацию общества, а также ту хозяйственную почву, на которой она росла и изменялась. Если мы вчитаемся в знаменитые труды Георга Вайца ("Deutsche Verfassungsgeschichte", 1-е изд., 40-х гг.; 3-e — 80-х гг.), Стеббса (Stubbs, "Constitutional history of England", последнее изд., 1886) и др., a также в позднейшие руководства подобного рода, например, французские — Глассона ("Histoire des institutions et du droit fran ç ais", Париж, 1887 и сл.), П. Виоллэ (Р. Viollet, "Hist. des institutions fran ç aises", 2 т., Париж, 1889—92) или Эсмена (Esmein, "Cours de l'hist. du dr. fr.", 3 изд., Париж, 1897), или немецкие — Бруннера ("Deutsche Rechtsgeschichte", 2 изд., Лейпциг, 1887—92) и Шредера (ib., 3 изд., 1898) и итальянские — Pertile ("Storia del diritto italiano", 2 изд., 1891 и сл.), то увидим, как в них понятие "общественный строй" постепенно побеждает понятие "право" и "учреждения". В дальнейшем не будут перечисляться все имеющиеся сочинения по С. истории средневековья, а будут указаны лишь самые главные, со ссылками на пособия, где может быть найдена обстоятельная библиография.

Во Франции опять же Фюстель де Куланж положил прочное основание для построения здания истории общественного строя французского народа в последних томах своего главного труда — "Histoire des institutions politiques de l'ancienne France". Он и тут создал замечательный план, твердо поставил задачу, и целая группа выдающихся ученых, являющихся прямо или косвенно его учениками (Люшэр, Жири, Пфистер, Пру, Фламмермон и многие др.), работают в указанном им направлении. В немецкой литературе выдающийся историк-экономист Георг Маурер (см.), в своих многотомных изысканиях о сельской общине, вотчине и городе, исходя из изучения хозяйственных и С. порядков внутри древнейшего и простейшего общественного союза — марки, стремится вывести из этого социально-экономического корня все дальнейшее развитие сословного и политического строя Европы в феодальный период. Отчасти под влиянием его работ возникла огромная литература по истории первобытной сельской земельной общины в Германии и в странах, занятых когда-то германцами. Подобные работы вызвали необходимость расследования земельных порядков, вышедших из римской империи, и так выросла в историографии большая научная контроверза о существовании или призрачности сельской общины в первобытном строе европейских народов и о сравнительном значении римского и германского аграрного, а потом и С. строя вообще в процессе развития новых государств и обществ. Спор привел не только к серьезному и всестороннему исследованию землевладения в варварский и феодальный период, но и к уяснению многих других существенных элементов и признаков общественного сложения средневековых государств (см. библиографию вопроса в руководствах по истории немецкого и французского права и учреждений Бруннера, Шредера, Глассона, Виолле и др.). Указанное научное течение привлекло интерес ученых к выяснению эволюции первобытных С. отношений вообще на почве общеарийской и даже на почве сравнительного изучения древнейших форм быта во всех странах и во все времена не только по историческим памятникам, но и по данным этнографии об образе жизни диких. Так сложилась трудами Мэна, Моргана, Мак-Леннана, Леббока, Тэйлора, Спенсера и многих др., а позже М. М. Ковалевского, Вестермарка Поста, Гросса и др. как бы особая отрасль науки — "первобытное право", которой многим обязана социальная история. Сильно содействовало постановке и разъяснению многих основных вопросов С. истории в средние века изучение истории городов и городского движения. Уже труд Огюстена Тьерри "Histoire du tiers é tat" и работа Маурера "Gesch. d. St ä dteverfassung" дали образец изучения города не только как особой системы учреждений, но и с точки зрения "классовой истории". Стали изучать судьбы "городского населения" и в частности происхождение и развитие гильдий и цехов — характернейших носителей С. жизни и борьбы в средневековых городах Франции, Германии, Англии и Италии. Таковы старые немецкие работы Вильды ("Das Gildenwesen d. Mittelalters", 1831) и более поздние Штиды и Шмоллера (см. Цехи), известный обширный труд О. Gi e rke ("Das Deutsche Genossenschaftsrecht" (1870-е гг.) и новейшие исследования K. Hegel'я ("St ädte und Gilden der germanischen Vö lker im Mittelalter", Лейпциг, 1891), Gross'a ("The gild merchant in the middle age", Оксфорд, 1891), Levasseur'a (60-е годы), Fagniez'a (1870-е гг.) и других о ремесленных и рабочих классах во Франции и др. (см. подробные библиографические указания в статьях Giry и R é ville о городах и экономических отношениях в средние века в издании Lavisse et Rambaud, "Hist. g énér. de l'Europe", т. II). Особенно же значительно помогли извлечению из истории средневековых городов социально-исторического материала новейшие специальные исследования историко-экономического характера средних веков (см. библиографию в вышеуказанных статьях и, кроме того, в статье Levasseur'a, в III т. того же издания, и в прекрасной статье Pirenne в 53 и 57 тт. "Revue historique", за 1894—95 гг.). История города стала здесь изучаться в связи с историей разложения феодального землевладения, возрождения всемирной торговли и дифференциации из землевладения движимого капитала, из земледельческих классов — ремесленников и купцов. В рассматриваемом кругу работ следует особенно указать труды Inama-Sternegg, "Deutsche Wirtschaftsgeschichte" (Лейпциг, 1879—98) и K. Lamprecht, "De u tschlands Wirtschaftsleben im Mittelalter" (Лейпциг, 1886). Попытку общего построения истории Германии с социально-исторической точки зрения дает Нич (K. W. Nitzsch, "Gesch. d. deutschen Volks", три выпуска, вышедшие в 80-х гг.), также K. Lamprechts, "Deu t sche Geschichte" (выходит с 1891 г.). В талантливой и интересной работе J. Flach, "Le origines de l'ancienne France" (2 т., 1886—93) в центре также ставятся С. отношения. Очерки К. Бюхера (помещенные в его книге "Die Entstehung der Volkswirtschaft"), так же, как и при исследовании социально-экономической истории римского мира, дают важное пособие для построения эволюции С. быта и для уяснения связи между эпохой феодальной обособленности и мировым общением в обмене продуктов, господствующим в новые времена. Большие заслуги в разработке С. истории имеет английская историография. Кроме поименованных сочинений Стеббса, Мэна, трудов Фримана, надлежит назвать здесь превосходные исследования Сибома (Fr. Seebohm, "The english village community", Л., 1883; обстоятельные рецензии П. Г. Виноградова и Ф. И. Успенского в "Журнале Министерства Народного Просвещения", 1883, ноябрь, и 1885, октябрь) и П. Г. Виноградова на английском языке — "Villainaige in England" (Л., 1892; см. рецензию Д. М. Петрушевского в "Журнале Министерства Народного Просвещения", 1892, декабрь). Обе книги проложили новые пути для социально-исторических изысканий. Во введении к русскому изданию труда П. Г. Виноградова, "Исследования по С. истории Англии в средние века" (СПб., 1887), находим систематическое обозрение развития С. историографии в Англии. Очень важное место занимают труды Роджерса (см., а также в специальном очерке о его научной деятельности профессора И. В. Лучицкого в "Юридическом Вестнике", 1891, февраль), хотя они больше примыкают к чисто экономической истории. Выдающееся место занимают работы профессора М. М. Ковалевского, "Общественный строй Англии в конце средних веков" (1879), и новейшее его сочинение: "Экономический рост Европы в средние века" (1898—1900). Английские историки новейшего времени больше всего работают в области исследования хозяйственных явлений (кроме Роджерса, можно назвать Эшли и др.). Другие указания — см. в статье Экономическая история. В общем можно сказать, что истинной С. истории средневековой Европы еще нет, нет даже удовлетворительного обозрения истории сельских рабочих, ремесленных или торговых классов в отдельных странах в эту эпоху; только эволюция феодальной аристократии освещена лучше. Так, например, нельзя указать основного, стоящего на уровне современного знания научного сочинения, изображающего полную историю крестьян во Франции в средние века. Изучение ее не подвинулось дальше того, что отмечено профессором Н. И. Кареевым в его "Очерке истории французских крестьян", написанном в 1880 г. (в этой книге можно найти указания на сочинения по С. истории в литературах французской, немецкой, английской, итальянской и русской).

И. Г.

Изучение С. истории нового времени имеет различный характер, смотря по эпохам и странам, но во всяком случае разработка С. истории нового времени отстала от разработки средневековой С. истории, за исключением истории последнего столетия. В общем, можно сказать, что С. история новейшей эпохи, начиная с экономического переворота, известного под именем индустриальной революции, и с французской революции, более привлекала к себе внимание, нежели первые три века нового времени. Равным образом, например, английская С. и экономическая история разработана гораздо лучше французской. В XVI—XVIII вв. на первый план в общественном сознании выступали вопросы религиозные, политические: речь шла о реформе, прежде всего, церквей, затем о реформе государства. Конечно, социальные вопросы ставились жизнью и в эти эпохи, но тогда они не выделялись с достаточной ясностью из вопросов религиозных и политических. В XIX в. социальные вопросы обособились и были сознаны не только как самостоятельные, но и как имеющие первенствующее значение в жизни общества. 1848 г. вполне обнаружил их важность, и приблизительно с этого момента началось развитие С. истории. Прежде всего внимание историков должно было направиться на те периоды, в которые С. сторона исторического процесса прямо бросалась в глаза, а это и были периоды, находившиеся под действием экономической и политической революций конца XVIII в. Только впоследствии стали вскрывать С. сторону у таких исторических явлений, которые прежде изучались исключительно с религиозной или политической точки зрения. Первым крупным движением нового времени был гуманизм, движение индивидуалистическое, совсем не связанное со специальными интересами какого-либо С. класса, а потому весьма естественно, что для С. истории гуманизм и не представляет большого интереса. Попытка Каутского (во введении к книге о Марксе, переведенной на русский язык) истолковать Ренессанс с точки зрения теории экономического материализма, как явление классовое, не может быть названа удачной. Неизмеримо большее отношение к С. истории имеет реформация. В другом месте (см. ст. Реформация) уже были отмечены те стороны реформационного движения, которые дают материал для С. истории. Первый вступил на эту почву в историографии реформации Циммерман, автор "Истории крестьянской войны" (1841—1842), но этим сочинением как нельзя лучше хара