Святогор

Определение "Святогор" в словаре Брокгауза и Ефрона

Святогор — богатырь русского былевого эпоса, стоящий вне киевского и новгородского циклов и лишь отчасти соприкасающийся с первым в былинах о встрече С. с Ильей Муромцем. С. в эпосе является огромным великаном, "выше леса стоячего"; его с трудом носит мать-сыра земля. Он не ездит на святую Русь, а живст на высоких Святых горах; при его поездке мать-сыра земля потрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов. Однажды, чувствуя в себе колоссальные силы, он похвалился, что если б было кольцо в небе, а другое в земле, то он перевернул бы небо и землю. Это услышал Микула Селянинович (вар. — старцы) и бросил на землю сумочку, которую С. тщетно пытается сдвинуть, сидя на коне, а затем, сойдя с коня и взявшись за сумочку обеими руками, погрязает в землю по колени и здесь, не одолев "тяги земной", заключавшейся в сумочке, кончает свою жизнь. По другому рассказу, Илья Муромец в пути, под дубом, в чистом поле, находит богатырскую постель длиной 10 саж., шириной 6 саж. Он засыпает на ней на три дня. На 3-й день с северной стороны послышался шум; конь разбудил Илью и посоветовал спрятаться на дубу. Явился С., на коне, держа на плечах хрустальный ларец, в котором находилась его жена-красавица. Пока С. спал, жена его соблазняет на любовь Илью и затем сажает его в карман мужа. В дальнейшем пути конь говорит С., что ему тяжело: до сих пор он возил богатыря с женой, теперь везет двух богатырей. С. находит Илью и, распросив, как он попал туда, убивает неверную жену, а с Ильей вступает в братство. На пути у Северной горы богатыри встречают гроб с надписью: "Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет". Гроб оказался велик для Ильи, а за С. захлопнулась крышка, и тщетно он пытался выйти оттуда. Передав часть своей силы и свой меч Илье, он велит рубить крышку гроба, но с каждым ударом гроб покрывается железным обручем. Третий эпизод — женитьба С.; он спрашивает у Микулы, как бы узнать судьбу. Микула посылает его к Северным горам, к вещему кузнецу. На вопрос С. о будущем, он предсказал ему женитьбу на невесте, живущей в приморском царстве 30 лет на гноище. С. поехал туда и, найдя больную на гноище, положил около нее 500 руб., ударил ее в грудь мечом и уехал. Девушка пробудилась; кора, покрывавшая ее, сошла; она превратилась в красавицу, и С., услыхав о ее красоте, приехал и женился на ней. После свадьбы С. увидел на ее груди шрам, узнал в чем дело и понял, что от судьбы не уйдешь. Анализ этих трех сюжетов привел исследователей к следующим заключениям: 1) Мотив о подымании сумочки — общераспространенный в эпосе других народов и в свазаниях о других богатырях: Анике, Колыване, Вольге, Самсоне. В югослав. поэзии в роли С. выступает кралевич Марко; то же на Кавказе рассказывают о нарте Сослане. Сумочка соответствует камню в былинах о Потоке, что совпадает со средневековым рассказом о Александре Македонском, которому жители райской страны дают в дань камешек; этот камешек, который нельзя ни свесить, ни измерить, обозначает в символич. толковании еврейского мудреца человеческое око = зависть. Параллельным является древнее северное сказание о споре Тора с великаном. 2) Параллели по второму мотиву, о неверной жене С., указываются в персидском сборнике Tuti-Nameh, в сказках 1001 ночи, в индийских буддийских сказках. Вероятно, это эпизод восточного происхождения. 3) К эпизоду о гробе С. указывают параллели в сказаниях апокрифического характера об Аароне и Моисее, несомненно еврейского происхождения. Сказания и повести о подобном гробе известны у малоруссов, кошубов, итальянцев, цыган, мадьяр, в древнем Египте. 4) Эпизод о женитьбе С., известный в одной только побывальщине, восходит к народным сказкам, опирающимся на средневековые повести о том, что "суда Божия не минути" (ср. пов. в "Римских Деяниях" перев. в XVII в. на рус. яз.). По своим. подробностям — поездка к северному колдуну-кузнецу — эта побывальщина напоминает эпизод "Калевалы". Женитьба на девушке, лежащей на гноище, встречается в стар. рус. повести о царевиче Фиргисе. Несмотря на массу параллелей, собранных для освещешя личности С., она остается мало разясненной. Прототип русского С.-силача не может считаться найденным, хотя предложено много гипотез: Вольнер сравнивает его с св. Христофором, по легенде перенесшим Христа через воду; Жданов утверждает, с большей вероятностью, что прототипом С. был библейский Самсон. Веселовский полагает, наоборот, что на былинного Самсона-богатыря перешли черты С.; в другом месте он же указывает на возможный источник — "Александрию", где говорится "о великом муже, которого увидев удивился Александр": он лежал на высокой горе 1000 шагов длиной и 200 шир., что напоминает постель С. Халанский отмечает возможное влияние кавказских сказаний о великанах и нартах и сходство осетинского Муккары с С. Вс. Миллер более доказательно обставил вопрос о влиянии кавказских сказок на русские и на связь их между собой. Имя С. можно считать за эпитет, создавшийся по его месту жительства — Святым горам.

См. Гильфердинг, "Онежские былины"; Рыбников (I), Ор. Миллер, "Илья Муромец"; Wollner, "Untersuchungen"; Халанский, "Великор. был. киевск. цикла"; Всев. Миллер, "Экскурсы"; Жданов, "К истории былевой поэзии"; Веселовсюй, "Южнор. былины" (IV); "Ж. М. Н. Просв.", 1888, май; Петров, "Тр. Киев. Дух. Акад.", 1878, май; Machal, "О bohatypskem epose slovanskem" (I).

В. П.