Раскол

Определение "Раскол" в словаре Брокгауза и Ефрона

Раскол (об отличии его от ереси — см. Ересь). — I. Научная разработка вопроса о расколе. Значение раскола в русской жизни. Р., у самих раскольников называемый старообрядством, староверием, возник в половине XVII века; научное исследование его началось, собственно, лишь с 1850-х годов. До того времени преобладала полемическая литература о Р., обращавшая главное внимание на догматическую сторону вопроса. На Р. смотрели с церковно-полицейской точки зрения: считали возможным убедить раскольников путем полемики — и вместе с тем надеялись принудить их к изменению своих воззрений. В середине 1790-х годов протоиерей Андрей Журавлев напечатал в СПб. краткое "Историческое известие о раскольниках"; в 1794 г. это сочинение было переделано под заглавием "Полное историческое известие о старообрядцах" и издано в 3 частях: в первой говорилось о начале Р. и истории беспоповщины, во 2-й и 3-й об истории поповщины. В 1795 г. сочинение Журавлева снова было переделано и явилось под тем заглавием, под которым известно и в наше время: "Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках". При всех недостатках этого труда он имеет и теперь некоторую цену, так как заключает в себе немало фактических сведений по Р., а также копии с документов. Книга Журавлева выдержала несколько изданий и до появления "Истории русского Р." Макария (1855) была единственной, откуда можно было почерпнуть сведения по истории Р. Труд преосвященного Макария (впоследствии митрополита Московского) носит еще на себе следы полемики, но она ведется в спокойном тоне и не затемняет смысла исторических фактов. "История русского Р." долго была в русской литературе единственным систематическим и научно-критическим изложением фактов по истории Р. В ней было собрано все, что в то время было доступно для исследования. Дело в том, что собирание и обнародование материалов по истории Р. началось собственно уже после появления труда преосв. Макария. Правда, еще в 1846 г. министр внутренних дел возбудил вопрос о собрании дел, относящихся к Р., из архивов духовного ведомства, начиная синодским и кончая консисторскими; но эта мысль не была осуществлена. В 1850-х годах стали открываться миссионерские отделения при духовных академиях и семинариях. Благодаря этому в Спб. духовную акд. поступили архив и библиотеки из новгородского Софийского собора и Кириллобелоозерского монастыря, а в Казанскую дух. акд. — из монастыря Соловецкого и Ниловой пустыни. В то же время почетный гражданин А. Хлудов занялся собиранием редких книг и рукописей, преимущественно относящихся к Р. (Хлудовская библиотека). Все это дало толчок к серьезной научной разработке вопроса о Р., тем более, что потребность подобной разработки чувствовалась и самим правительством. В 1858 г. император Александр II при рассмотрении представленных ему дел о раскольниках заметил, "что, несмотря на обилие у нас печатных книг и рукописных записок, история, статистика и законодательство Р. еще весьма мало обработаны, а это затрудняет правительство не только при решении частных случаев о раскольниках, но и при избрании правильной и твердой системы действия в отношении к Р. вообще; по тому же предмету существует притом большое различие во взгляде православного духовенства и некоторых светских чинов, и вследствие этого тем более становятся нужными полные систематические и основательно обработанный сведения о Р.". Результатом этого замечания было издание в 1858 г. "Собрания постановлений по части Р.", состоявшихся по мин. внутр. дел с 1734 по 1858 г., а в 1860 г. — издание подобных же постановлений синода с 1716 по 1858 г. В 1863 г. вышел 8-й том официального издания "Истории мин. внутр. дел" Н. Варадинова, всецело посвященный обзору борьбы министерства с Р. Еще в 1855 г. при Казанской духовной академии основан был журнал "Православный собеседник" "с преимущественным направлением против Р. в разных его видах". После передачи в академию соловецкой библиотеки этот журнал сделался одним из главных и сравнительно беспристрастных духовных органов, занимающихся разработкой вопроса о Р. с исторической точки зрения. Здесь увидели свет многие документы, исследование А. П. Щапова "О причинах происхождения и распространения Р." (1857), материалы для биографии Аввакума и т. п. В то же время синод предписал и другим духовным журналам помещать статьи о Р. Из журналов, возникших в 1860-х годах, особенно много сделали по истории Р. "Православное обозрение" в Moскве и "Странник" в Петербурге. Ценные статьи по истории Р. появлялись также в "Трудах Киевской духовной академии", в "Душеполезном чтении" и в некоторых "Епархиальных ведомостях". В 1875—76 г. при московском братстве митр. Петра под редакцией профессора Московской дух. академии П. И. Субботина выходил журнал "Братское слово", специально посвященный изучению Р.; он возобновился в 1883 г. При "Братском слове" издаются "Материалы для истории Р. за первое время его существования" — в высшей степени ценные сборники. С конца 1850-х годов начинается разработка вопроса и в светской литературе. Профессор Казанской духовной академии А. П. Щапов высказал совершенно новый взгляд на Р. как на явление не только религиозное, но исторически бытовое и социальное ("Русский Р. старообрядства", Казань, 1859; статья "Земство и Р." в "Отеч. записках" 1862 г. и отдельно). Под влиянием Щапова написана статья его ученика, проф. Н. Я. Аристова, "Устройство раскольничьих общин" ("Библиот. для чтения", 1863, № 7). В "Отечеств. зап." 1866 г. явилась статья В. Фармаковского "О противогосударственном элементе в Р.", в которой отразились взгляды Щапова, хотя автор и не говорит о нем. В. В. Андреев, автор большого труда "Р. и его значение в русской жизни" (1870 г.), прямо говорит, что развивает взгляды Щапова. При "Колоколе" Герцена было основано в 1862 г. "Общее вече" и начато издание, под редакцией Кельсиева (см.), документов и материалов по истории Р. В 1863 г. в Лондоне было перепечатано "Собрание постановлений по части Р." министерства внутренних дел, а еще раньше начат изданием "Сборник правительственных сведений о раскольниках", преимущественно за новейшее время. В 1860—1862 г. вышло 4 выпуска этого сборника, содержащих в себе очень важные материалы. В России Кожанчиков издал "Описание раскольничьих сочинений" (1861), "Историю Выговской пустыни" И. Филиппова, "Раскольничьи дела ХVIII ст.",Г. Есипова; Н. И. Попов — "Сборник из истории старообрядчества" (1864, брош.) и "Сборник для истории старообрядчества"; Хлудов — описание книг и рукописей его библиотеки, составленное Поповым. Материалы по Р. появляются в "Чтениях Общ. ист. и древ. российских", в "Русском архиве" и др. светских журналах. В 1864 г. П. И. Мельников (см.), один из лучших знатоков Р., печатал в "Русском вестнике" свои "Исторические очерки поповщины", которые в том же году вышли и отдельно; вскоре после того появляются "Семейная жизнь в русском Р." Нильского, книга Н. И. Барсова о братьях Денисовых и др. В 1870 г. высказал свой взгляд на раскол Н. И. Костомаров по поводу издания "Истор. словаря староверческой церкви" Павла Любопытного. Статья Костомарова называется "История Р. у раскольников" и была помещена в "Вестнике Европы" (перепеч. в "Монографиях", т. XII). В том же журнале за 1 872 и 1873 г. была помещена обстоятельная статья А. И. Розова о странниках, или бегунах. Интерес к изучению Р. в середине 1870-х годов в светской литературе несколько ослабевает, но возникает с новой силой в начале 1880-х годов, когда был поставлен на очередь вопрос о даровании прав раскольникам. Обсуждение вопроса о К. носит теперь почти исключительно публицистический характер, не раскрывая новух фактов, а освещая прежде известные с той или другой общественной точки зрения. При таком отношении к вопросу трудно было избежать преувеличений и известной доли идеализации Р., что и заметно в трудах А. С. Пругавина ("Значение сектантства в русской народной жизни", "Рус. мысль", 1881), И. Юзова-Каблица ("Русские диссиденты, староверы и духовные христиане" и "Политические воззрения староверия"), Я. В. Абрамова ("К вопросу о веротерпимости", "Отечественные записки", 1882). В то же время А. С. Пругавиным ("Рус. мысль", 1881, № 3) и Я. В. Абрамовым (под псевд.: Федосеевец, "Отеч. записки", 1882, №№ 4 и 5) были изданы программы для собирания сведений о Р. и сектантстве, касавшиеся только современного положения Р. и прошедшие бесследно для его исследования. Наиболее видные труды по истории Р. за последнее 25-летие: Н. Ф. Каптерева о патриархе Никоне (1887); Н. И. Субботина по истории белокриницкой иерархии (1874); Витевского о Р. в уральском войске; Н. С. Соколова о Р. в Саратовском крае; Дружинина о Р. на Дону в XVII в.; В. А. Мякотина, биография Аввакума; А. К. Бороздина, "Протопоп Аввакум" (1898).

По мнению Щапова, составившему эпоху в истории Р., Р. с самого появления своего имел характер не просто религиозно-обрядовый, мнимо-старообрядческий, но, главным образом, религиозно-демократический, как оппозиция большей части низшего духовенства против патр. Никона, против его слишком строгой власти, суда и управления. С 1666 г. Р. перешел из сферы церковной в сферу гражданской народной жизни и здесь, сообразно с тогдашним состоянием народа, принял характер народно-демократической оппозиции против преобразования России в европейское государство, против нового европейского устройства и направления внутренней жизни России. При Петре Вел. завершилось религиозно-гражданское развитие Р.: он окончательно принял характер религиозно-национально- демократический и, как отколок древней отжившей России, окончательно отпал от новой, Петром Вел. устроенной России. Р. — это "общинная оппозиция податного земства против всего государственного строя — церковного и гражданского, отрицание массой народной греко-восточной никонианской церкви и государства, или империи всероссийской с ее иноземными, немецкими чинами и установлениями". Точка зрения Щапова вызвала возражения со стороны духовных писателей. Профессор Спб. дух. акд. И. Ф. Нильский в статье "Несколько слов о Р." (СПб., 1864) утверждает, что Р. всегда был занят одной только думой о спасении. Если Р. и стали подозревать в преследовании каких-то нерелигиозных целей, то только потому, что к Р. нередко примыкали люди, не имевшие ничего общего с религией. Проф. Нильский признает, что "раскольники были недовольны не только господствующей церковью, но и существующим государственным порядком", но думает, "что причины этого недовольства скрывались не в стремлении раскольников к гражданской свободе, угнетаемой будто бы абсолютизмом власти, централизацией, не в стремлении их к лучшему земскому устроению, а в своеобразном взгляде раскольников на перемены не только церковные, но и гражданские... Р. тяжелы были не распоряжения власти светской, стеснявшие права народа, но распоряжения власти церковной, будто бы губившей правую веру". Первым по следам Щапова пошел его ученик Н. Я. Аристов. "Р., — говорит он в своей статье "Устройство раскольничьих общин" ("Библиот. для чтения", 1863, № 7), — составлял протест против иноземных нововведений, особенно тех, которые явились стеснением свободно развивавшейся жизни и нисколько не гармонировали с духом народа... Чем более давали свободы и льгот раскольникам, тем усерднее занимались они внутренним устройством своих общин, тем более стихала и вражда их против государства". В подтверждение своей мысли автор останавливается на организации Выговской, или Поморской, общины и старается охарактеризовать те общинные начала, которые лежали в ее основе. В характеристике этой немало преувеличений, но все же автор не позволяет себе произвольно обращаться с фактами и делать рискованные выводы. До крайности взгляд Щапова был доведен в труде В. В. Андреева "Р. и его значение в народной русской истории". "Последователи Р., — говорит Андреев, — бесспорно вместе и представители нашего земства, нашей народной массы. Последователи Р. — самая трезвая, работящая, промышленная и грамотная часть нашего крестьянства. Не скажем, чтобы они были лучшие представители нашей простонародной среды. Ум еще не дает права на нравственное превосходство: много значит и сердце. Но представители Р. — бесспорно представители ума и гражданственности в русской простонародной среде. Изучение Р. с догматической и административной точки зрения не повело и не могло повести ни к чему. Р. может быть изучаем только с земской точки зрения, в связи с главными событиями народной истории". По мнению В. В. Андреева, старина для Р. — только предлог; он борется не за нее, а против поглощения прав земства центральной властью, против введения новых порядков без спроса земства. Появление Р. совпадает с полной отменой земских прав, завершенной окончательным закреплением крестьян при Алексее Михайловиче. — Являясь оппозицией, Р. никогда, однако, не был опасен для России; напротив, своим бегством раскольники способствовали расширению ее пределов, внося обрусение на окраины. По словам Н. И. Костомарова, "в расколе привыкли видеть одну тупую любовь к старине, бессмысленную привязанность к букве; его считают плодом невежества, противодействием просвещению, борьбой окаменелого обычая с подвижной наукой. По сущности предмета, который служил Р. основой, Р. действительно представляется, с первого раза, до крайней степени явлением консервативного свойства: дело шло об удержании старых форм жизни духовной, а по связи с ней — и общественной, притом до мельчайших подробностей и тонкостей, без всяких уступок. Но в то же время потребность удержать то, что прежде многие века стояло твердо, не подвергаясь колебанию, вызывало вслед за собою такие духовные нужды, которые вводили русский народ в чуждую ему до того времени область мысленного труда... Р. не есть старая Русь; Р. — явление новое, чуждое старой Руси. Раскольник не похож на старинного русского человека... В старой Руси господствовало отсутствие мысли и невозмутимое подчинение авторитету властвующих: Р. любил мыслить, спорить, раскольник не успокаивал себя мыслью, что если приказано сверху так-то молиться, то, стало быть, так и следует. Р. хотел сделать собственную совесть судьею приказания, Р. пытался сам все поверить и исследовать". В этом смысле Р. является "крупным явлением умственного прогресса". Публицисты начала 1880-х гг., смотря на Р. с чисто народнической точки зрения, старались найти в нем те здоровые начала народной жизни, которые в своем развитии могли бы послужить основой для лучшего будущего. Точка зрения на Р., преобладающая в настоящее время в исторической науке, может быть сведена приблизительно к следующему. Первой и главной причиной Р. был протест против новшеств в делах церкви, которые вводил патриарх Никон и которые заключались в исправлении книг церковных и в изменении некоторых церковных обычаев и обрядов. Начавшись на чисто религиозной почве, Р. сделал вопросы религии главным содержанием своей умственной жизни; но преследование его со стороны церкви и государства выдвинуло в его среде вопрос политический — об отношении к государству, а необходимость устроить свою жизнь при таких неблагоприятных обстоятельствах, в каких жил Р., наложила своеобразную печать и на различные стороны общественного и экономического быта раскольников.

II. Исправление церковных книг. Возникновение Р. Ближайшим поводом к возникновению Р. послужило исправление церковных книг. Потребность в таком исправлении чувствовалась уже давно, так как в книги было внесено много мнений, несогласных с учением православной церкви. В первой четверти XVI в. исправление это было поручено Максиму Греку (см.). Он нашел много ошибок, исправил некоторые книги, но в то же время вследствие незнания славянского языка допустил и некоторые неточности, которые дали возможность его противникам, во главе которых стоял митр. Даниил (см.), обвинить его в порче книг и сослать его в отдаленный монастырь. На Стоглавом соборе (1550 г.) решено было исправить книги, не переводя их с подлинников, как делал Максим, а сравнивая только с "добрыми переводами". Так как дело исправления поручалось протопопам и поповским старостам, то при общем их невежестве открывался еще больший простор для искажений церковного текста. Для предотвращения дальнейшей порчи и искажения книг переписчиками была учреждена в Москве первая типография, которая в 1564—1565 г. напечатала очень неисправно Апостол и Часослов. При патриархах Иове и Гермогене было напечатано несколько богослужебных книг, но опять-таки с ошибками, которых не могли исправить невежественные справщики. В Смутное время издание книг прекратилось и самый печатный двор сгорел. В начале царствования Михаила Федоровича исправление книг было поручено архимандриту Троицко-Сергиевской лавры Дионисию (см.); в помощники ему дали монаха того же монастыря Арсения Глухого и свящ. Ивана Наседку. Исправляя Требник, они в водосвятной молитве на Богоявление после слов "освяти воду сию Духом Твоим святым" вычеркнули слова "и огнем", выбросили концы некоторых молитв и нашли в книге даже некоторые еретические мнения. Когда они представили свою работу заместителю патриарха, митр. Ионе, то попали под суд и были осуждены (1618). Несколько времени спустя, уже при патриархе Филарете, справщики были оправданы, так как вселенские патриархи, к которым обратились за разъяснением вопроса, нашли, что прибавка слова "и огнем" в водосвятной молитве действительно лишняя. При патр. Филарете исправление книг было поручено Арсению Глухому, Ивану Наседке и богоявленскому игумену Илье. Не зная греческого языка и считая книги, напечатанные на Западе, неправославными, они исправляли их только по славянским спискам и в свои исправления внесли не меньше ошибок, чем было их прежде. При патр. Иосифе справщиками при печатном дворе были Иван (в монашестве Иосиф) Наседка, черниговский протопоп Михаил Рогов, архимандрит Сильвестр и некоторые другие духовные и светские лица. В исправлении книг принимали участие, сверх того, разные влиятельные лица из духовенства, как духовник царя Стефан Вонифатьев, протопоп Казанского собора Иоанн Неронов, а также приезжие люди, слывшие ревнителями православия, — юрьевский протопоп Аввакум, романовский священник Лазарь, муромский протопоп Логгин и др. Исправляя книги, они, в свою очередь, внесли в них много ошибок, а главное, не исключили, а напротив, возвели на степень догматов или несомненных принадлежностей православной церкви ряд неправильных мнений и обычаев, возникших большей частью не раньше XV века и отчасти утвержденных Стоглавым собором. Таковы, напр., мнения об имени Иисус, будто оно должно быть произносимо Исус; о двуперстном знамении; об употреблении семи просфор при богослужении; о хождении посолонь; о чтении в символе веры о Сыне Божием: "его же царствию несть конца", а о св. Духе: "Господа истинного"; о небритии бороды и усов; о сугубой аллилуие. Поднят был вместе с тем целый ряд вопросов о церковном благочинии, церковном пении, иконописании, церковной проповеди и т. п. Новгородский митрополит Никон сделался самым ревностным проповедником последнего рода новшеств. Патриарх Иосиф испугался и стал сноситься с константинопольским патриархом. Среди духовенства поднялся ропот, стали поговаривать о появлении ереси: "заводится ересь новая, — говорили недовольные, — единогласное пение и людей в церкви учить, а преж сего людей в церкви никогда не учивали, учивали их втайне". В 1649 г. в Москву приехали иерусалимский патр. Паисий и грек Арсений, получивший образование в римской коллегии. Они указали на ошибки справщиков. Царь и патриарх отправили троицкого келаря Арсения Суханова на Восток для изучения греческих обрядов. В то время среди русских господствовало уже мнение о том, что вера греков не чистая, а испорченная. Арсений Суханов в своем статейном списке старался подтвердить это мнение. Кроме греков, обличителями ошибок справщиков явились и ученые монахи из Киева, которых вызвали в 1649 г. в Москву для исправления Библии: Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Феодосий Сафонович. В 1650 г. к ним присоединился еще Дамаскин Птицкий. В то же время боярин Федор Ртищев учредил недалеко от Москвы Андреевский монастырь, куда было приглашено до 30 киевских ученых. Они занимались переводом книг и учили желающих греческому языку. Ознакомившись с исправленными книгами и заметив в них ряд ошибок, эти ученые стали неблагосклонно отзываться о справщиках и о лицах, близко стоявших к делу исправления книг. Москвичи ответили на это обвинением киевских ученых в ереси. В 1651 г. приехал в Россию с востока митрополит Назаретский Гавриил, в 1652 г. — константинопольский патриарх Афанасий; оба стали обличать исправленные книги и в особенности внесенные в них еретические обряды. Афонские старцы также уведомили патриарха, что они сожгли привезенные для них из Москвы книги, как содержащие в себе много ересей. Словом, обличения шли со всех сторон, и престарелый Иосиф стал уже бояться, как бы его не лишили патриаршего престола. В 1652 г. он скончался, и на его место был выбран Никон (см.). В следующем году возвратился в Москву Арсений Суханов и представил свой отчет царю и Никону. Записки о его путешествии называются "Проскинитарием" и содержат в себе не описание уставов греческой церкви, а описание ее внешней обрядности, которая вследствие условий жизни греков под турецким владычеством во многом изменилась: греки не всегда имели возможность соблюдать все православные обряды. Суханов, впрочем, не скрыл, что греки крестятся тремя, а не двумя перстами, употребляют сугубую аллилуию и ходят против солнца, а не посолонь. "Проскинитарий" Суханова не удержал Никона от исправления книг. В предисловии к служебнику, изданному в Москве в 1655 г., сам Никон рассказывает, как он собственными глазами убедился в порче книг, увидев в акте об учреждении патриаршества и на древнем саккосе м. Фотия символ веры без прибавления слова "истинного". В 1654 г. в царских палатах был собран в присутствии царя и патриарха церковный собор из русских святителей и духовенства. Никон, указав им на ошибки в книгах, просил благословения на их исправление. Собор единогласно отвечал: "достойно и праведно исправити (книги) противу старых харатейных и греческих"; но когда дело дошло до подписи под постановлением собора, то некоторые, говорят, отказались; и действительно, нет подписей: одного епископа (Павла Коломенского), двух архимандритов, одного игумена и двух протопопов. Затем Никон отправил к константинопольскому патриарху Паисию 26 вопросов относительно обрядов и ошибок, вкравшихся в богослужебные книги; Паисий вполне одобрил мысль Никона и постановления московского собора. Снова был послан на Восток Арсений Суханов с богатой милостыней; он должен был, не щадя издержек, заботиться о приобретении греческих рукописей. Суханов вывез до 500 рукописных книг, между которыми одному евангелию считали тогда до 1050 лет; восточные патриархи также прислали не менее 200 рукописных древних книг. В 1655 г. Никон снова созвал в Москве собор, на котором присутствовали и два патриарха — антиохийский Макарий и сербский Михаил. На соборе было прочтено послание Паисия, подтверждены постановления собора 1654 г. и исправлен служебник, который и был напечатан в том же 1655 г. в Москве. Хотя на соборе было постановлено исправить служебник "согласно сотворя древним греческим и славенским", но, по новейшим исследованиям, исправление происходило по греческому евхологию, напечатанному в Венеции в 1602 г., что и дало повод к нападениям на исправленный служебник. Во главе лиц, занимавшихся делом исправления книг, стояли теперь Епифаний Славинецкий и другие киевские ученые, хорошо знакомые с греческим языком. Был вызван и заточенный патриархом Иосифом в Соловки Арсений Грек. 23 апреля 1 6 56 г. Никон опять собрал собор русских архиереев, провозгласивший проклятие на двуперстное крестное знамение. На этом же соборе была предложена Никоном для рассмотрения переведенная с греческого книга "Скрижаль", и собор одобрил ее к печати. Книга эта была составлена греческим иepoмонахом Иоанном Нафанаилом и заключала в себе изложение литургии, таинств и обрядов в том виде, как их понимали на православном Востоке. В приложениях к "Скрижали" были напечатаны Деяния Московского собора 1654 г. и Константинопольского, подтвердившего постановления Московского; ответ патриархов антиохийского и сербского о крестном знамении; слово о кресте иподиакона Петра Дамаскина; слово вопросительное и увещательное против ревнителей двоеперстия; мнение Максима Грека и ученика его Зиновия о неприкосновенности символа веры и т. п. Словом, в "Скрижали" затрагивались многие из тех разногласий, которые и теперь, главным образом, отделяют православную церковь от старообрядцев. И до сих пор поэтому "Скрижаль" служит предметом усиленных нападок со стороны старообрядцев. Действия Никона вызвали протест как со стороны лиц, не сочувствовавших делу исправления и считавших греческую церковь неправоверной, а потому ее указания не заслуживающими доверия, так и со стороны лиц — напр. прежних справщиков, — труд и ученость которых признавались негодными. К еп. Павлу Коломенскому и протоиерею Иоанну Неронову, заявившим свое несогласие с исправлением книг еще на соборе 1654 г., вскоре присоединились Аввакум, протопоп Юрьевца Повольского, Даниил — протопоп костромской, Логин — протопоп муромский и другие справщики при патриархе Иосифе. Они подали царю Алексею Михайловичу "общее прошение на многомятежного Никона", в котором жаловались, что Никон запретил в великий пост 1654 г. земные поклоны в церкви, кроме четырех великих, и ввел троеперстное крестное знамение вместо двуперстного. Царь оставил это прошение без ответа. После этого они стали возражать против четырехконечного креста и трегубой аллилуии. Иоанн Неронов запрещал у себя в церкви троить аллилуию, часто являлся к патриарху и спорил с ним. Из Москвы недовольство исправлением книг и Никоном стало проникать и в другие места. Этому способствовало и то обстоятельство, что Никон сурово расправился со своими противниками; разосланные по разным местам и окруженные в глазах народа ореолом мучеников за старую веру, они подготовили почву для быстрого распространения Р. Епископ Павел Коломенский был лишен сана (был слух, что его подвергли даже телесному наказанию) и сослан в Палеостровский монастырь; Иоанна Неронова лишили скуфьи и сослали в Каменский монастырь; Даниила расстригли и по приговору светского суда заключили в астраханскую тюрьму, где он скоро и умер; расстригли и Логина и сослали в Муром, где он вскоре умер. Лазарь был сослан в Тобольск; туда же сослали и Аввакума, которого, говорят, не лишили сана только благодаря заступничеству царя. Аввакум упорно продолжал отстаивать свои мнения и приобретал все больше и больше сторонников. Его поэтому сослали дальше, в Даурию. Не пострадал только один хитрый и уклончивый придворный протопоп Стефан Вонифатьев. Удаление Никона с патриаршества и затем его окончательное падение на время дало успех его противникам. Аввакум был помилован и возвратился в Москву. К числу его ревностных приверженцев принадлежали дворецкий и любимец боярина Салтыкова Исаия, боярыня Феодосия Морозова, женщина богатая и очень близкая ко двору, сестра ее княгиня Евдокия Урусова и др. В духе Аввакума действовал и бывший справщик при патриархе Иосифе, дьякон Успенского собора Федор. Главными соучастниками их были архимандрит Покровского монастыря Спиридон Потемкин, игумен Златоустовского монастыря Феоктист, Тихвинского — Досифей и Корнилий. Досифей и Корнилий странствовали в олонецкие пределы и на Дон и там подготовили почву для Р.; монах Иосиф Истомин, сосланный в 1660 г. в Сибирь, сделался в тех местах главным насадителем Р. Со всех сторон к царю поступали челобитные с жалобами на Никона и заведенные им новшества. Даже вятский епископ Александр, одобривший Скрижаль, прислал в 1663 г. челобитную против новшеств Никона. Это заставило царя Алексея Михайловича созвать в феврале 1666 г. собор, признавший восточных патриархов и вост. церковь православными, книги, употребляемые ими при богослужении, правильными, собор 1654 г., постановивший начать исправление книг, — также правильным. Епископ вятский Александр принес на соборе покаяние, но протопоп Аввакум не покаялся, был предан анафеме, лишен сана и после напрасных увещаний передан гражданскому суду, который сослал его на заточение в Пустозерский острог. Поп Никита также был предан анафеме и сослан в Николаевский Угрешский монастырь, но вскоре покаялся и был опять присоединен к православной церкви. В тот же монастырь был сослан и диакон Федор, лишенный сана и преданный анафеме. Он прислал было покаянную грамоту, но затем опять обратился в Р. Ему отрезали язык и сослали в Пустозерский острог. Ефрем Потемкин, Неронов и Феоктист принесли покаяние и были прощены. Лазарю было дано несколько месяцев на размышление; когда он не покаялся, его сослали в Пустозерск. Собор 1666 г. составил общее наставление к духовенству и разослал его по всем церквам, убеждая не уклоняться в Р., а слушаться православной церкви. Кроме того, он рассмотрел и напечатал книгу, составленную Симеоном Полоцким против раскольников: "Жезл правления, утверждения, наказания, казнения". В ноябре 1667 г. в Москву приехали патриархи александрийский Паисий и антиохийский Макарий, имевшие полномочия от патриархов константинопольского и иерусалимского. В декабре (с 1-го по 12-е) заседал собор, в котором участвовали и патриархи. Он утвердил постановления прежних соборов относительно обрядов церковных и исправления книг, проклял тех, которые будут противиться этим постановлениям, осудил Стоглав и житие святого Ефросина, на которых утверждали свое учение раскольники, отменил клятву на троеперстие и трегубую аллилуию, наложенную Стоглавым собором. Несогласные с постановлениями этого собора сделались уже формально раскольниками, и с этого времени Р. нужно считать окончательно возникшим.

III. Распадение раскола на толки. В Пустозерском остроге были сосредоточены все выдающиеся силы Р.: Аввакум, Лазарь, дьякон Федор. Хотя их велено было держать строго, но они жили вольно, сносились со своими родственниками и знакомыми в Поморье, Керженце, Боровске, куда были сосланы Морозова и Урусова. В Москве оставались духовный сын Аввакума, Аврамий, казненный в феврале 1670 г. за свои сношения с Аввакумом, и инокиня Мелания, стоявшая во главе всех учениц Аввакума; последний называл ее "материю", "великою", "начальницею". От этих главарей Р. исходили различные разъяснения и ответы на возникавшие в церковной практике вопросы. Они носили отчасти вероучительный, отчасти законодательный характер. Вопрос о том, как жить раскольникам вне церкви, среди враждебного им православного общества, Аввакум решал в смысле полного разрыва с "никонианами", как он называл приверженцев православия: он требовал, чтобы никониан не принимали в дома, не стояли с ними на молитве, не имели с ними никакого общения. Другим насущным вопросом был вопрос о попах. Он был первоначально решен в том смысле, что только попы, посвященные до 1666 г., могли совершать таинства; что же касается лиц, посвященных после 1666 г., то не только отрицалось их священство, но запрещалось даже молиться с ними в церквах и домах. Впоследствии, по мере того, как вымирали попы дониконианского посвящения, взгляд этот значительно был смягчен: уже Аввакум признал священство за попами нового посвящения, которые приняли старую веру и отреклись от новой. Вопросы о крещении младенцев и о браке были решены так, что крещеных не следует перекрещивать, а повенчанных — разводить, но следует только "довершить таинство, прочитав молитвы по старому требнику". Уже Аввакум своими толкованиями подготовлял крайние направления в Р., допуская много отступлений от старых церковных обрядов. В случае нужды Аввакум допускал, напр., венчание в простой избе и освящение церкви без благословения архиерея, дозволял мирским людям крестить младенцев, исповедаться друг пред другом и т. д.; причащать мог каждый самого себя. Не все соглашались с этим; среди раскольников с самого начала не было полного единомыслия. Аввакум с Федором препирались, напр., о непорочном зачатии Богородицы, о святой Троице и т. п. — и эти препирательства, отличавшиеся обычной обоим расколоучителям раздражительностью, волновали раскольников, отражаясь не только в Москве, но и в отдаленном Керженце. Расколоучители не теряли надежды вернуть "никониан" к старой вере. С этой целью они подавали целый ряд челобитных царю и патриарху. В 1668 г. поп Лазарь подал одну челобитную на имя патриарха Иоасафа II, другую — на имя царя Алексея Михайловича; в 1670 г. царю подали челобитные Аввакум и Аврамий. Они уличали "никониан", просили, умоляли, требовали принятия старой веры, грозили наказанием на страшном суде, ссылались на разные бывшие им видения, домогались правильного суда и изъявляли готовность пострадать за старую веру. На челобитные эти никто не отвечал. Рядом с этим, так сказать, теоретическим протестом шла и открытая борьба, в которой раскол выступал уже не против только церкви, но и против государства. В 1657 г. — значит, задолго до осуждения раскола на соборе 1666 г., — в Соловецкий монастырь был прислан исправленный тогда же служебник и другие церковные книги. Архимандрит Илья велел сложить их в кладовые, а в следующем году братия составила приговор не принимать исправленных книг. К братии присоединились многие богомольцы и часть монахов Анзерского скита. Меньшинство соловецких монахов, не приставших к приговору, отправило жалобу на архимандрита Илью в Москву, но безуспешно: Никона в то время не было уже на патриаршем престоле. Это способствовало тому, что протест в Соловецком монастыре против новых книг окреп. Когда преемник Ильи, Варфоломей, был вызван на собор 1666 г., соловецкие монахи поручили ему ходатайствовать пред царем о старых книгах и обрядах и написали в этом смысле челобитную. Архимандрит ярославского монастыря Сергий был послан в Соловки для усовещивания монахов и угрозы жестокого наказания. Монахи не послушались его увещаний и снова отправили челобитную, в которой грозили уйти из монастыря, если им не дозволят служить по старым книгам. В 1667 г. на место Варфоломея был назначен Иосиф, но монахи его не приняли. В сентябре того же года в Москву к царю была отправлена высоко ценимая раскольниками соловецкая челобитная, написанная казначеем Геронтием. Здесь говорилось о близкой кончине мира, об уклонении христиан от православия, о порче гречесокй веры и книг, о всех отступлениях никониан от старой веры. В заключение челобитчики выражали решимость лучше умереть, чем принять новые книги. На эту челобитную царь ответил сначала отнятием у монастыря богатых береговых вотчин, а когда это не помогло, решил употребить силу. Соловецкие монахи сами просили прислать войско, готовясь погибнуть от меча в борьбе за старую веру. Во главе соловецких монахов стояли теперь находившийся там на покое архимандрит Саввина монастыря Никанор, казначей Геронтий и келарь Азарий. У монахов были большие запасы хлеба, 90 пушек, до 900 пд. пороха; монастырь был укреплен толстыми стенами; защитники его дрались с фанатизмом. Осада монастыря продолжалась более семи лет; за это время сменились три предводителя царских войск. Монастырь был взят 22 января 1676 г. только вследствие измены одного из братии. Ожесточение монахов дошло до того, что они 28 декабря 1673 г. на соборе постановили: "за великого государя богомолье оставить". Не все священники, впрочем, подчинились этому постановлению; непослушных принуждали к тому силой, и они были вынуждены бежать из монастыря. После взятия м-ря архимандрит Никанор был казнен, его товарищи разосланы в остроги Кольский и