Научная медицина

Определение "Научная медицина" в словаре Брокгауза и Ефрона

Научная медицина — Означенный термин обыкновенно неправильно употребляется в смысле противоположности медицине практической; но последняя во всех своих проявлениях — у постели больного, при решении санитарных или судебных вопросов, есть не что иное, как прикладное применение общих Н. основ медицины к тем или других житейским, практическим целям, а потому она также должна быть Н. Таким образом, под Н. медициной следует подразумевать только ту совокупность теоретического и практического изучения врачебной науки, которая дает врачу возможность разносторонней деятельности в области лечения и предупреждения болезней, равно как в содействии государству, обществу и отдельным лицам в решении вопросов, требующих знаний, приобретаемых врачебной наукой. Медицина, являясь частью естествознания, в то же время наука коллективная, включающая в себя целый ряд самых разнообразных отраслей знания. Успехи ее стоят в тесной связи с прогрессом естественных наук и уровень ее развития всегда соответствовал одновременному состоянию естествознания; на широкие обобщения природных явлений и их основной причины всегда отражались те или другие господствовавшие философские течения мысли. Наконец, не без влияния на уровень наших медицинских знаний сказалось и развитие социальных наук. Но наибольшее значение для медицины имели и имеют естественные науки, особенно физика и химия, а в последние десятилетия — ботаника и зоология низших животных, оказавшие громадное влияние на развитие бактериологии и вообще указавшие на значение низших организмов в патологии. Это воздействие обуславливается не только тем, что естественные науки лежат в основе изучения человеческого организма, здорового и больного, но еще больше потому, что методы, которыми пользуются естествоиспытатели, служат также и для изучения медицины. Особенность естественных наук — это точность, обусловленная методами изучения природы: опытом, наблюдением и вытекающим из этого обобщением. Тем же началом руководствуются и в Н. медицине. Так, например, открытие кислорода Лавуазье имело громадное значение для изучения физиологии дыхания. Гидростатика послужила основой изучения кровообращения; успехи знаний об электричестве открыли новые горизонты в физиологии нервной и мышечной систем. Закон борьбы за существование объясняет нам много явлений в области инфекционных болезней и т. д. Так как теперь в деле изучения природы господствует биологический принцип, то и медицина, открестившись от влияния прежде господствовавших философских систем — ятрохимиков, ятрофизиков, анимистов, натурфилософов и т. д., сама стала одной из отраслей биологических наук и, как таковая, по самому существу своему — наука индуктивная и, только по мере накопления многочисленных фактов, она может пользоваться и дедуктивными приемами мышления.

Основой изучения всякого организма вообще, человеческого организма в частности, является точное знание его нормального строения и нормальных отправлений, анатомия и физиология тела. В этом отношении обе науки, особенно — первая, достигли в настоящее время необычайной высоты. Морфологическое изучение человеческого организма, за исключением разве немногих органов, едва ли не закончено. Громадный толчок нашим современным знаниям анатомии дал в самом начале настоящего столетия известный Биша (1771—1802; см.), задавшийся в своем сочинении "О жизни и смерти" (Париж, 1800) целью указать, что все жизненные процессы являются непосредственным выражением физических и химических свойств органических образований. В этом принципе еще сказывалось влияние витализма, господствовавшего в медицинской школе Монпеллье. Но главная заслуга его состояла в изучении тканей организма как в их физиологическом, так и в патологическом отношениях. Микроскопическая анатомия в течение настоящего столетия также сделала громадные успехи, с одной стороны, благодаря усовершенствованию микроскопической техники и методов исследования (гистофизика, гистохимия, изолирование клеток, микротомия, окрашивание и фиксация препаратов и т. д.), с другой — замечательными открытиями Шлейдена (1838) и Шванна (1839), особенно последнего, доказавшего тожественность растительных и животных клеток (см. Клеточка). Громадное значение в деле изучения тканей и органов приобрела эмбриология, т. е. изучение развития зародыша из яичка, которой оказали незабвенные услуги два спб. академика Пандер (1773—1865) и Бэр (1792—1876). Усовершенствование микроскопической техники позволило изучить не только строение здоровой и больной клетки, в живом и мертвом ее состоянии, но и наблюдать процессы, в ней совершающиеся. Современное знакомство с инфекционными болезнями, с иммунитетом и др. вопросами физиологии, патологии оказалось возможным только благодаря изучению под микроскопом взаимодействия низших организмов и клеточек тканей, их борьбы и процессов, при этом происходящих.

Изучение отправлений организма, т. е. физиология (см.), также достигло необычайной высоты в настоящее время, благодаря замечательным трудам Иоганна Миллера (1801—1858), Пуркинье, Дю-Буа-Реймона, Бишоффа в Германии, гениального Клода Бернара, Флуранса, Лонже, Чарльза Белля и др. Особенно отразились на обогащение наших физиологических познаний громадные успехи химии, из которой выделилась столь важная отрасль, как физиологическая химия, уяснившая вопросы дыхания, питания, обмена веществ и вообще химизма клеточек, тканей и соков. Точно так же и физика, особенно ее законы сохранения энергии и единства физических сил, дала много данных для уяснения наблюдаемых в здоровом и больном организме явлений. Знание нормального строения и нормальных отправлений организма позволяет нам оценивать все встречающиеся отклонения от них, т. е. усвоить себе патологическую анатомию и патологическую физиологию. Патологическая анатомия в своих успехах всегда следовала успехам нормальной и подобно последней не ограничивалась изучением одних лишь грубых, видимых простым глазом изменений, но, пользуясь микроскопом и экспериментируя на животных, проследила ход патологических изменений в тканях и органов, под влиянием различных условий. В этом отношении величайшие услуги оказал этой науке Рудольф Вирхов, который из чисто описательного предмета поднял ее на чрезвычайную философскую высоту. Исходя из основного omnis cellula e cellula, т. е. всякая клетка из клетки, он подверг самой полной и всесторонней разработке почти все отделы патологической анатомии. Его известному ученику Конгейму принадлежит громадная заслуга изучения воспаления (см.), с указанием роли белых кровяных шариков. В настоящее время очень трудно отделить патологическую анатомию от общей патологии, настолько эти обе науки тесно связаны между собой. И в данных отраслях медицинских знаний наблюдение и эксперимент все более и более расширяли наши представления. Зная анатомическое строение, химический состав и физические свойства какой-либо ткани организма, можно указать, в чем выразилось изменение всех ее составных элементов. Так, например, мы определяем не только перерождения тканей, их качественное и количественное изменение, перемену химического состава крови, лимфы, различных выделений, видоизменения плотности костей, изменения цвета кожи и слизистых оболочек, но очень часто указываем и причины, повлиявшие на то. Точно так же мы можем судить и об отклонении от нормы различных отправлений организма. Зная нормальную температуру человеческого тела, степень сократительности мышечных волокон, явления нормальной гидродиффузии в тканях и причины, их обуславливающие, мы можем сопоставить с ними повышенную или пониженную температуру, уменьшение или даже потерю мышечной сократительности (парезы и параличи) или, наоборот, чрезмерное усиление её (судороги), образование выпотов и т. д. Знакомство с причинами этих уклонений, знание условий, при которых они произошли, позволяет ставить известную связь между ними. Так, например, повышенная деятельность сердца может повлечь за собой гипертрофию его. Зная это, уже легче искать причины повышенной деятельности. Таким образом, идя от общего к частному, можно найти, что повышенная деятельность обусловлена препятствиями для нормального кровообращения, требующими большого напряжения для устранения их, или что она может зависеть от введения в организм веществ, раздражающих ту часть нервной системы сердца, которая ускоряет деятельность его, или от паралича блуждающего нерва, задерживающего сердечную деятельность, и т. д. Наряду с этим, изучая соотношение причин и следствий, мы наталкиваемся и на тот факт, что одна и та же причина не ограничивается одним только определенным последствием, но вызывает целый ряд их, что зависит от одновременного действия на многие центры, или от того, что одно следствие неминуемо влечет за собой другие. Так, например, вводя в организм какой-либо яд, мы видим, что им поражается много органов и нарушается много отправлений. Каждое из этих уклонений, в свою очередь, влечет за собой целый ряд других. Таким образом, общая патология позволяет нам, изучением разнородности последствий, сводить их к одному общему началу, зная которое, нам легче определить, какое требуется воздействие, чтобы вернуть организм к норме. "Пользуясь всеми данными других наук, собирая из всех медицинских знаний, из всех отделов частной патологии материал для выяснения сущности и причины болезненных явлений, наконец, воспроизводя на животных болезненные изменения, аналогичные человеческим, современная общая патология отыскивает и устанавливает законы, по которым совершаются все возможные уклонения от нормы; она создает таким образом ряд типов болезненных процессов и является действительно общей частью всего объема частной патологии" (И. В. Подвысоцкий). Кроме изучения типических болезненных процессов, встречающихся во всех частях тела, в круг её входит всестороннее исследование основных уклонений от нормальной функция кровообращения, пищеварения и т. д. Число основных типов болезненных процессов, какими бы причинами и в каком бы органе они не были вызваны, весьма невелико, но, вследствие различной взаимной группировки их, или вследствие локализации болезненных процессов по различным частям тела, или вследствие различной напряженности в их обнаружении, количества отдельных видов и форм болезней достигают громадных размеров. Так, например, процессы воспаления (см.) везде одинаковы, но оно проявляется совершенно различно в слизистых оболочках кишечного канала и в костной системе. Лихорадочные процессы при инфекционных болезнях могут протекать совершенно различно у здорового мужчины, или у малокровного субъекта с тем или другим пороком сердца, или у беременной женщины. Знание общей патологии облегчает возможность изучения частной патологии, предмет которой будет составлять как отдельные болезненные формы, так и заболевания тех или других органов, симптомы, которыми они обнаруживаются, и изменения, которые они вызывают. Распознавание этих изменений и определение сущности страданий составляет предмет диагностики, которая в настоящее столетие приобрела чрезвычайное развитие, с одной стороны, благодаря введению физических методов исследования больного, с другой — микроскопическому и химическому анализу выделений или даже ткани организма (пробные проколы, удаление кусочков опухолей для исследования под микроскопом и т. д.). Громадную заслугу в этом отношении приобрели французы Корвизар (1755—1821) и Леннек (1781—1826), оба профессора медицины в Париже. Первый широко распространил предложенную до него Ауэнбруггером (в Вене) перкуссию, т. е. выстукивание внутренних органов. Метод Ауэнбруггера заключался в ударении по груди концами вытянутых и сложенных вместе пальцев. Корвизар усовершенствовал этот способ и достиг необычайной точности диагнозов для того времени. Наряду с этим громадная заслуга Корвизара лежала также в том, что он был основателем клинической медицины (см. ниже) во Франции, а его сочинение о болезнях и органических пороках сердца до сих пор по справедливости считается классическим. Из этой книги очевидно, что Корвизар во многих случаях уже прикладывал ухо к сердечной области. Значительным усовершенствованием перкуссии явился изобретенный французом Пиори (1794—1879) плессиметр. Гораздо больше заслуга в области диагностики француза Леннека, изобретшего аускультацию, произведшую полный переворот в этом деле. Наряду с аускультацией и перкуссией (выслушивание и выстукивание) все большее и большее значение приобретают микроскопические исследования разных выделений, мокроты, опухолей, крови, мочи, кала (для открытия глистов или их яичек), химические анализы содержимого желудка, мочи, кала и т. д. Наконец, особенно важное значение приобрели в деле распознавания болезней термометрия, которая полностью есть достояние 2 -ой половины настоящего столетия (см. Лихорадка), непосредственное наблюдение с помощью зеркал более или менее скрытых полостей (ларингоскопия, офтальмоскопия, маточные зеркала, исследование зеркалами мочевого пузыря и т. д.), исследование с помощью зондов и бужей и т. д. Ознакомившись с уклонением от нормы в деле строения и отправлений организма, равно как с причинами их, уже сравнительно легче изучать, какое требуется воздействие для возвращения его к норме, т. е. восстановить путем внешнего воздействия первоначальное строение и отправление как отдельных органов, так и всего организма. Таким путем фармакология, т. е. учение о действиях лекарств с ближайшими к ней специальностями, тоже легко было поставить на путь эксперимента и наблюдения. Строго говоря, совокупностью перечисленных предметов ограничивается круг Н. медицины, так как перечисленные познания вели уже к прикладным целям медицины.

Из всего сказанного ясно, что знакомство с Н. медициной немыслимо без лабораторий, анатомических театров, кабинетов, музеев и т. п. Но в жизни все наблюдаемые уклонения и расстройства и пути воздействия отдельных моментов на здоровый и больной организм представляют крайне сложные сочетания, а потому для необходимого изучения болезней, их своеобразного течения и условий воздействия на них, требуется непрерывное наблюдение над больными, что всего удобнее в клиниках — учреждениях, заслуга широкого развития которых принадлежит почти исключительно нашему столетию. Как уже выше было сказано, что в то время как число болезненных типов весьма незначительно, число отдельных болезней, по своему разнообразию, бесконечно громадно, распределяясь в отдельные группы внутренних болезней, хирургии, гинекологии, акушерства, детских болезней (педиатрия), заразных, ушных (отиатрия), глазных (офтальмиатрия), нервных душевных (психиатрия), горловых (ларингология) и т. д. Хотя сохранились следы преподавания клинической медицины греками, но только в XVII столетии фламандская школа в Лейдене, в лице знаменитого Бургава, дает ей большой толчок. Ученики Бургава, распространив его учение и идеи о клиническом преподавании из Лейдена в Шотландию, Данию, Австрию, Италию, основывают центры клинического образования. Особенно возвысилось значение последнего, благодаря уже вышеупомянутому Корвизару. С того времени клиники, разнообразясь в числе, и клиническая медицина получают все более и более широкое развитие и в настоящее время преподавание без них немыслимо ни в одной врачебной школе.

Конечной целью Н. медицины является лечение, терапия, которая считается наиболее отсталой отраслью из всех областей медицинских знаний. Еще начало настоящего столетия было захвачено господствовавшими метафизическими представлениями о сущности болезни, в силу которых лечили последние, а не больного. В этом отношении любопытно, что в начале настоящего столетия, под влиянием взглядов Биша, получила широкое развитие так называемая "физиологическая медицина", представителем которой явился Бруссе, старший врач Валь-де-Грасса, а затем профессор общей патологии в нем, признававший жизнь за результат действующих на нее внешних раздражений, болезнь — за избыток или недостаток последних. Исходя из таких взглядов, он находил необходимым устранять корень всевозможных страданий невероятными количествами пиявок. В своем отделении в Валь - де-Грассе он в иные годы (1819) употреблял для лечебных целей до 100000 пиявок. Учение его нашло много приверженцев, что видно из того, что в 1824 г. число ввезенных во Францию пиявок равнялось 300000 штук, а в 1827 г., в период наибольшего процветания учения Бруссе, 33 млн. Учение Бруссе увлекло даже немало врачей в Бельгии, Италии и Германии, господствовало около 20 лет и, вероятно, косвенно сильно повлияло на успехи гомеопатии, представлявшей полную противоположность своим диететическим режимом беспощадным кровоизвлечениям модной школы, рухнувшей, благодаря подъему патологической анатомии и в особенности диагностики. С того времени по настоящее почти не возникало шаблонных учений о терапии; напротив, последняя все более и более стремилась к индивидуализированию больного и болезни. При всем том упреке в значительной отсталости терапии в сравнении с другими отраслями Н. медицины вполне не заслужен (см. Лечение). Не говоря уже о хирургии, в которой, благодаря Листеру, сделались возможными операции в полостях, до недавнего времени считавшихся недоступными, нужно, однако, указать, что действие многих лекарств изучено в лабораториях самым тщательным образом, проверено в клиниках. Далее, громадная заслуга терапии настоящего столетия лежит в том, что она ввела целый ряд физических лекарственных деятелей, также изученных в высшей степени подробно, как, например, водолечение, гимнастика, массаж и электричество, климатотерапия. Точно так же получила весьма широкое развитие диететика больных, правила их питания и режима, во многих случаях оказывающие громадное влияние на течение и устранение болезней. В распоряжении врачей имеется целый ряд весьма подробно изученных специфических средств, как, например, железо и марганец при малокровии, хинин при перемежающейся лихорадке, салициловый натр при ревматизме, ртуть при сифилисе, много жаропонижающих, антиневралгических, наркотических, послабляющих средств; дело антисептики и дезинфекции, благодаря обилию противогнилостных и обеззараживающих лекарственных веществ, поставлено также на весьма широкую ногу. В самое последнее время тщательное изучение инфекционных болезней, жизнедействия бактерий и сущности иммунитета дало толчок к развитию в самых широких размерах серотерапии (см.), т. е. лечению сывороткой животных, сделанных невосприимчивыми к различным заболеваниям путем систематического введения в них ослабленных разводкой различных бактерий или производимых ими токсинов. Меньше успеха приобрела возникшая несколько лет тому назад органотерапия (см.), т. е. введение в организм вытяжек здоровых органов какого-либо животного, при страдании этих органов у человека, или даже непосредственное кормление ими (щитовидная железа при зобе, слизистом отеке, почки при Брайтовой болезни и т. д.). В ряду заслуг Н. медицины нельзя не указать и того, что, благодаря успехам общей патологии, ей вновь удалось сблизить между собой разнородные специальности, которые еще весьма недавно разошлись одна от другой. Так, например, в настоящее время доказано, что целый ряд нервных страданий оказываются лишенными своего "эссенциального" характера, а обуславливаются заболеваниями различных внутренних органов, являются следствием сифилиса, вызываются беременностью или болезнями половых органов. Многие страдания внутренних органов, суставов оказываются зависящими от перелоя, вследствие переноса гонококков током крови или лимфы в те или другие места. Тесная связь аутоинтоксикации (самоотравления) не вполне окисленными продуктами обмена веществ, вследствие недостаточной деятельности кишечника и различных органов, вызывает явления малокровия, истерии и даже психозов. С другой стороны, накопление многочисленных фактов и наблюдений, сделавшее затруднительным для одного лица разработку и изучение предмета, вызвало такое дробление специальностей, о котором прежде и думать нельзя было. Так, например, постепенно выделились из хирургии глазные, ушные, горловые болезни. Бактериология, составляющая в сущности отдел общей патологии, разрослась в обширнейшую специальность. Будучи одной из самых юных наук, она, благодаря гению Пастера, заняла одно из самых выдающихся мест, как по точности своих данных, так и по исключительному значению найденных ею фактов, совершенно видоизменивших наши воззрения на болезни и давших неисчислимые результаты в деле предупреждения и лечения болезней. Сам Пастер и его многочисленные ученики, из которых особенно выдаются Дюкло, Мечников, Ру и др., дали основы рациональной серотерапии. Другой знаменитый бактериолог, Кох, и его ученики Беринг, Китозато и др., также обогатили эту науку. Берингу мы обязаны противодифтеритной сывороткой. Японцу Китозато принадлежит заслуга открытия противостолбнячной сыворотки и т. д. Кожные болезни, приобретая все более и более тесную связь с внутренними и нервными страданиями, обособились в совершенно специальную науку, требующую участия многих работников.

Но не только лечение болезней является прикладным применением Н. медицины. Ее успехи отразились и на широком государственном, общественном и индивидуальном развитии прикладной, предупреждающей болезни задачи — гигиены и профилактики, громадные успехи которой были бы совершенно непостижимы, если бы изучение их было основано исключительно на одном грубом эмпиризме. Только знание нормы строения и отправлений организма, условий содействующих им или нарушающих их правильное состояние и правильную деятельность, могли выработать ту прикладную науку, благодаря которой сократилась смертность, удлинилась продолжительность средней жизни, уменьшилась болезненность и повысилась работоспособность человека. Наконец, только Н. медицина могла придать судебной медицине тот характер безусловной точности, которой столь часто отличаются ее указания при решении тех или других вопросов, как, например, о вменяемости преступников, тожественности лица, рода, характера и значения повреждений и т. д.

Таким образом из всего сказанного очевидно, что Н. медицина существует одна для всех отраслей ее и врач-практик, желая в своей деятельности с успехом и сознательно относиться к своим обязанностям, должен не только полагаться на свои наблюдения и опыт, но следить и за успехами своей науки в лабораториях, клиниках и других учебно-вспомогательных учреждениях, помня, что эти успехи облегчают ему его задачу лечения больных и предупреждения болезней. Сама же наука медицины, как составная часть естествознания, и дальше может прогрессировать, не упуская из виду дальнейшего движения вперед других областей знания, с которыми она тесно связана общностью приемов изучения и мышления. Об успехах медицинских наук в России — см. Россия (Наука).

Г. М. Г—н.