Миниатюра

Определение "Миниатюра" в словаре Брокгауза и Ефрона

Миниатюра
Миниатюра*

— название, присвоенное исполненным красками картинкам, заставкам, фигурным прописным буквам, орнаментированным рамкам страниц и вообще иллюстрациям старинных рукописей. Название это происходит от "миниума" — красной краски (киновари или сурика), которой старинные каллиграфы расцвечивали инициалы и отмечали рубрики в своих манускриптах. Украшение рукописей рисунками было известно еще в глубокой древности, у китайцев, индийцев, персов и др. восточных народов. Очень часто употребляли его также египтяне, от которых дошло до нас немало папирусных свитков с иероглифическим текстом и рассеянными среди него раскрашенными фигурами и орнаментами. Однако М. получила впервые значение особой художественной отрасли только у греков. Они передали ее вместе с другими плодами своей цивилизации Риму, где со времени Августа особенно распространился обычай снабжать роскошные, назначенные для знатных и богатых людей списки беллетристических и ученых сочинений полихромными рисунками, служащими пояснением текста. К сожалению, таких иллюстрированных рукописей, относящихся к цветущей эпохе Рима, не сохранилось, и самые старейшие, уцелевшие до наших дней М., каковы, например, заключающиеся в двух манускриптах творений Вергилия (в ватиканской библиотеке в Риме) и "Илиаде" Гомера (в Амброзианской библиотеке в Милане) принадлежат уже позднейшей поре римского искусства, III—V вв. после Р. Х. После того как христианство восторжествовало над язычеством, было естественно, что М. стала применяться в широком размере к украшению богослужебных книг, домашних молитвенников и вообще рукописей религиозного и поучительного содержания. При этом она оставалась вначале верна принципам и духу античного искусства; изменился круг идей, доставлявший ей содержание, появились новые сюжеты, воспроизведение которых сделалось ее призванием, но характер ее рисунка, приемы композиции и способы технического исполнения ничем существенно не отличались от тех, каких держалась М. в последнюю пору язычества. Особенно возделывалась она в новой столице империи, Византии, где ее успехам много способствовали присутствие великолепного двора и любовь к блеску и роскоши как в высшем светском обществе, так и в духовенстве и где вследствие этих причин, влияния Востока и других условий местной жизни она мало-помалу приняла своеобразный пошиб, известный под именем византийского (см. Византийское искусство). Как на образцы ранних византийских рукописей с М., еще близкими по композиции, рисунку и манере исполнения к произведениям античного искусства, можно указать на хранящийся в ватиканской библиотеке пергаментный свиток истории Иисуса Навина, относящийся к VII или VIII столетию, но в котором иллюстрации бесспорно суть копии с М. более дальней старины, на отрывок книги Бытия VI столетия и сочинения врача Диоскорида, V—VI вв., принадлежащие венской Публичной библиотеке, а из позднейших памятников этого рода — на "Топографию" Козьмы Индикоплевста (VIII—IX вв.; в ватиканской библиотеке), проповеди св. Григория Назианского (IX в.; в парижской библиотеке), "Четьи Минеи" императора Василия II (X—XI вв.; в венской библиотеке) и многое др.

В то время, когда М. процветала в Византии, в Италии она находилась в упадке, разделяя в этом отношении судьбу прочих отраслей искусства. Иллюстрация рукописей в названной стране по завоевании ее лангобардами долго состояли из грубых, размалеванных красками очерков, представлявших детски неумелое воспроизведение искаженных первохристианских образцов и мотивов или столь же неискусное подражание византийским рисункам. Еще большим варварством отличались в начале средневековой эпохи М. по ту сторону Альп, в Германии, Франции и Британии. Изготовлением рукописей в это время занимались преимущественно в монастырях. Переписчик манускрипта (scriptor) иногда брал на себя и украшение его рисунками, но чаще предоставлял их исполнение кому-либо из своих товарищей, более искусному в этом деле и называвшемуся иллюминатором (illuminator), миниатором (miniator) или просто живописцем (pictor). Утратив способность видеть и воспроизводить формы природы, не имея почти никакого понятия о рисунке человеческого тела, миниаторы Запада, в противоположность византийским, заботились, главным образом, о наполнении рукописей затейливыми заставками и инициалами и сравнительно редко отваживались изображать сцены на сюжеты из текста. Их работы, которые таким образом можно с большим правом относить к каллиграфии, чем к живописи в настоящем смысле слова, были вообще неизящны, подчас уродливы; но сквозь их дикость в VII столетии начинает пробиваться наружу живой, свежий элемент, породивший новый, совершенной оригинальный стиль, вскоре водворившийся не только в М., но и во всей орнаментистике романского периода. Происхождением своим этот элемент обязан кельтскому племени, которым населена была Ирландия. Он появляется впервые, как элемент народный, в М. рукописей, изготовлявшихся в многочисленных и богатых монастырях этой страны. Отсюда он перешел в англосаксонские М., а из Англии, через посредство ирландских монахов, проник и на материк Европы. В инициалах и обрамленьях страниц эта ирландская и англосаксонская орнаментация представляет нечто чрезвычайно своеобразное и вместе с тем красивое; она состоит преимущественно из рисунков пером, иллюминированных разными красками и образующих тесемки, завитки, кресты и круги, проведенные смелой и твердой рукой; кривые линии иногда изгибаются и переплетаются между собой так замысловато и ловко, что за миниаторами нельзя не признать большого таланта и навыка. В игру линий нередко вводятся головы птиц и драконов, кусающих друг друга, или иные фантастические животные, трактуемые, однако, совсем в характере орнамента. Решаясь изобразить человеческую фигуру как ингредиент инициала или же как самостоятельную иллюстрацию, миниатор смотрит на свою задачу опять-таки с точки зрения орнаментиста, без малейшей заботы о передаче натуры, как бы даже с преднамеренным искажением ее форм: лица выходят у него безобразны, безжизненны, начерчены как каллиграфическое упражнение; рот принимает форму завитка с углом посредине, заостренным книзу; нос выведен в виде стержня, ограниченного с боков прямыми линиями и оканчивающегося внизу двумя правильными спиралями вместо ноздрей и т. д. Одежды на фигурах исполнены также без малейшего правдоподобия, с контурами и линиями складок, имеющими характер каллиграфических росчерков. Краски в инициалах и заставках представляют иногда очень удачные и красивые сочетания, но в изображениях человеческих фигур поражают крайне странным противоречием с цветами действительности. Так, например, в одном из четвероевангелий Сен-Галенского монастыря (в Швейцарии), колонии ирландских монахов, руки распятого Спасителя сделаны красными, а ноги синими. Из ирландских и англосаксонских рукописей с М. наиболее любопытными, сверх вышеупомянутой, можно признать Псалтирь блаженного Августина (VI века), хранящуюся в Британском музее в Лондоне, Евангеларий св. Кутберга (VII в., в том же музее), рукопись того же содержания в Троицкой коллегии в Дублине (VI или начала VII в.), четвероевангелие св. Вилиброда (в парижской Публичной библиотеке, начала VIII в.) и некоторые из числа манускриптов библиотеки вышеупомянутого швейцарского монастыря, вообще чрезвычайно богатой подобными памятниками.

МИНИАТЮРА I.

1. Из венской Книги Бытия. 2. Из ирландской рукописи. 3. Из С.-Галленской "Золотой Псалтири". 4. Фигурная прописная буква XII столетия. 5. Из французской рукописи XV столетия. 6. Из итальянской рукописи XV столетия.

МИНИАТЮРА II.
Фиг. 1. Из ирландской рукописи Троицкого коллегия в Дублине (Book of Kells), конца VI или начала VII вв. Фиг. 2. Из Отфридова Евангелия, в венской придворной библиотеке (IX в.).

Ирландский стиль, будучи перенесен во Францию, Германию и северную Италию, утратил многие из своих резких особенностей, так как в этих странах он не был национален и рядом с ним сильнее, чем на Великобританских островах, влияли на искусство античные предания и византийские образцы. В инициалах и заставках мотивы этого стиля в VIII столетии начинают видоизменяться от примеси к ним латинских и византийских и все чаще и чаще появляться в рукописях изображения отдельных фигур, например евангелистов, пророков, Спасителя, аллегорических олицетворений рек, моря и т. п., а в IX столетии миниаторы уже смело берутся за воспроизведение сложных сцен. При Карле Великом и его ближайших преемниках М. достигает до значительного, по той эпохе, процветания, благодаря покровительству, оказываемому ей государями, и размножению каллиграфических школ (scriptoria) при монастырях. Об этом свидетельствуют многочисленные дошедшие до нас рукописи того времени, хранящиеся в разных библиотеках. Важнейшие между ними: евангелие, изготовленное живописцем Годескальком в 781 г. и известное под названием "Les heures de Charlemagne" (в парижской Публичной библиотеке), евангеларий аббатства св. Медара (там же), так называемый Codex aur é us (в городской библиотеке Трира), виссобрунская рукопись легенды о св. Кресте (в мюнхенской придворной библиотеке), евангеларий Лотаря I (в парижской Публичной библиотеке), "Золотая Псалтирь" (в библиотеке Сен-Галленского монастыря), Библия Карла Лысого (в ризнице церкви С.-Паоло-Фуори-ле-мура, в Риме) и некоторые др. В М. этих манускриптов орнаменты представляют соединение античных мотивов с ирландскими и византийскими, инициальные буквы — путаницу хитро и со вкусом переплетающихся цветных ремешков и лент по цветному или золотому полю, с головками небывалых птиц и зверей, с листьями и стеблями невиданных растений. Что касается до лицевых изображений, то мы видим в них все более и более портящиеся античный стиль и мотивы; в типе некоторых голов, в зеленоватом фоне тела, в золотой отштриховке драпировок заметно византийское влияние; краски и их оттенение отзываются позднеримской манерой; общее впечатление колорита — ярко-пестрое. Но особенности, отличающие эти произведения как от византийских, так и от ирландских, это — большая плавность линий, подвижность, округлость в фигурах и драпировках, оживленность композиции. Тотчас после смерти Карла Лысого (877) искусство М. во Франции стало понижаться, но зато в Германии, в которую, по всей вероятности, занесли его лотарингские монахи мецской и прюмской школ, оно нашло себе сильную поддержку в императорах Саксонского дома и усердное возделывание в нарочно заведенных для него монастырских мастерских. Ризница гильденсгейского собора, бамбергская городская и придворная мюнхенская библиотеки содержат в себе немало рукописей времен Оттонов, в отношении обилия и роскоши иллюстраций не уступающих однородным с ними памятникам Каролингской эпохи. В большинстве этих иллюстраций видны любовь к делу и технический навык художников, но рисунок фигур делается в них чем дальше, тем хуже. Только в XII столетии замечается поворот к лучшему, обозначающий собой переход от романского стиля к готическому. Византийские предания не забываются совершенно, но в значительной степени ослабевают в памяти художников, которые начинают руководствоваться прежде всего своим собственным чувством, своим собственным пробуждающимся влечением к природе, приглядываться к ее формам и явлениям, воспроизводить ее по памяти, не решаясь, однако, прямо копировать с нее. В их рисунках все лица, за исключением Бога-Отца, Христа, Богородицы, апостолов, пророков и патриархов, которых исстари принято облекать в идеальные одеяния, являются в костюмах тогдашнего времени. Фигуры становятся удлиненными, тонкими, гибкими. Их позы более или менее изысканы, принужденны, но в общих чертах натуральны, смелы и не лишены своего рода грации. Физиономии получают оттенок молодости и свежести; их выражение — то мечтательное и сентиментальное, то улыбающееся и дышащее счастьем. Одежда стремится обрисовывать формы фигур, образует узкие, красиво ломающиеся складки, ниспадает с ног и ложится около их ступней. Вместо золотого фона, перед тем окружавшего фигуры почти постоянно, теперь начинают делаться излюбленными фоны в виде шахматной доски, составленной из золотых и цветных квадратиков, или в виде ковра с пестрым цветочным и лиственным узором. Среди рукописей с М., относящихся к этой переходной поре от романтики к готике, важнейшие — "Hortus deliciarum", написанная игуменьей Геррардой фон Ландсберг в 1159—1175 гг. (к сожалению, погибшая в 1870 г. при пожаре страсбургской библиотеки), немецкая "Энеида" Генриха фон Вальдека, изготовленная около 1200 г. (в берлинской Публичной библиотеке), "Жизнь Марии", поэма Верингера Тегерзее, 1173 г. (там же), "Пленарий" игуменьи Агнессы, 1184—1203 гг. (в кведлинбургской городской библиотеке), "Евангеларий" Годегарда Гильденсгеймского, конца XII столетия (в соборной библиотеке в Трире) и некоторые др.

В раннеготическую эпоху по части миниатюрной живописи Франция снова стояла впереди других стран, и ее иллюстраторы рукописей или, как называли их тогда, "анлюминеры" (enlumineurs) славились повсюду. Их искусство шло рука об руку с ученостью, главным центром которой сделался Париж. Они производили массу рукописей с М., отличающихся очень умелой техникой, деликатностью и изяществом отделки. Готика давала для таких работ определенные архитектонические основные начала, отражала в них стиль своей скульптуры; не осталась без влияния на них также и живопись на стекле, пользовавшаяся в ту пору большим почетом. Самыми интересными иллюстрированными французскими рукописями этого времени считаются Псалтирь, изготовленная, как полагают, для короля Людовика Святого (в парижской Публичной библиотеке) и Часослов того же государя (там же). В Германии М. служила в рассматриваемую эпоху двоякой цели — иллюстрированию не только религиозных и богослужебных книг, но и сочинений мирского характера, каковы произведения миннезингеров и рыцарские романы. Когда дело шло об иллюстрировании евангелий, псалтирей и молитвенников, фантазия миниаторов, конечно, сдерживалась в известных границах догматики и иконографических преданий; но порыв ее к свободе находил исход для себя в побочных украшениях рукописей, каковы заставки, инициалы, обрамления страниц и самих религиозных изображений. Порыв этот нередко приводил художников к рисованию фантастических и юмористических фигур и сцен, совершенно в духе готической орнаментальной скульптуры. М. в религиозных рукописях обыкновенно исполнялись с большой роскошью, золотом и красками, тогда как в светских сочинениях они делались преимущественно в одних чертах, с легкой оттушовкой и иногда совсем без красок. Свежесть их концепции и наивная непосредственность вполне соответствуют характеру иллюстрируемой ими поэзии. Как на особенно тщательные М. этого рода можно указать на заключающиеся в рукописи "Тристана" Готфрида Страсбургского (в мюнхенской Королевской библиотеке) и на "Вейнгартнеровский кодекс миннезингеров" (в вюртембергской Публичной библиотеке).

Дальнейший и притом значительный шаг вперед делает М. повсюду в начале XIV столетия, когда вместо рисунков пером, иллюминированных красками без надлежащих нюансов, появляются настоящие картинки, исполненные кистью и гуашью, с обозначением светов, теней и полутонов. Пропорции фигур остаются еще чересчур удлиненными, а их позы жеманными; драпировки еще утрированно передают движение и ломаются резкими, сухими складками, свойственными готическим изваяниям, но рисунок вообще становится более правильным, мотивы изображений более привлекательными, колорит — все еще очень цветистый — более гармоничным и натуральным. Художники отбрасывают свой пестрый орнаментированный фон и начинают (прежде всего в Нидерландах) изображать события среди комнатной обстановки, стараясь притом передавать перспективную глубину сцены, а потом помещают действие на фоне голубого неба с подходящими пейзажной и архитектурной обстановкой. Изготовление рукописей, перестав быть занятием исключительно монахов и монастырских мастерских, делается весьма распространенной профессией мирян, среди которых появляются в большом числе каллиграфы и рисовальщики, удовлетворяющие возросшему при дворах владетельных особ и в высшем обществе запросу на роскошные иллюстрированные молитвенники и книги для чтения. Во второй половине X IV столетия таким мастерам особенно покровительствовали во Франции король Карл V и его братья, герцоги Иоанн Беррийский и Филипп Смелый Бургундский. Из их собраний происходят многие великолепные рукописи, хранящиеся в парижской Публичной библиотеке (каковы, например, "Les grandes heures" и Псалтирь герцога Иоанна и так называемый "Бельвильский Служебник") и рассеянные по другим книгохранилищам Западной Европы. Блестящие успехи живописи вообще, которыми был ознаменован ХV век в Италии и Нидерландах, не могли остаться без влияния на М. В работах иллюстраторов рукописей, точно так же, как и в станковых и стенных картинах этой поры, все сильнее и сильнее отражаются стремления художников зорко всматриваться в природу и воспроизводить ее формы и явления с возможной правдой. Выбор сюжетов для М. и их обработка становятся более разнообразными и свободными, не связанными никакими преданиями и ярче отражающими индивидуальность художника; композиция приобретает большую естественность, рисунок — правильность и плавность, колорит — близость к тонам природы и гармоничность, а орнаментация букв и заставок — изящество и благородство. "Миссале" герцога Бетфордского (в Британском музее в Лондоне), принадлежавший ему "Бреварий" (в парижской Публичной библиотеке), "Служебник" бургундских герцогов (в брюссельской Королевской библиотеке), "Хроника" Геннегоуса (там же), молитвенник Анны Бретанской (в Луврском музее), Библия венгерского короля Матфея Корвина (в ватиканской библиотеке в Риме) и многие другие великолепные рукописи свидетельствуют о высоком состоянии миниатюрной живописи в течение XV века.

Изобретение книгопечатания нанесло М. жестокий удар, но не убило ее сразу. При издании первых ксилографических книг с картинками, каковы, например, "Библия бедных", "Зерцало спасения", "Ars moriendi" и проч., кроме обыкновенных экземпляров этих сочинений выпускалось в свет некоторое количество и таких, в которых политипажные рисунки получали раскраску; дорогие же, печатанные на пергаменте книги появлялись с гравюрами, иллюстрированными столь тонко и тщательно, что иногда бывает трудно на первый взгляд отличить их от настоящих М. Сверх того, в первопечатных книгах заглавный лист нередко был расписан красками, а в тексте оставлялись пустые места, на которых потом рисовались от руки картинки и орнаментированные прописные буквы. Еще долго миниатюрная живопись снабжала царские и княжеские библиотеки роскошными рукописями и продолжала совершенствоваться, не отставая от общего поступательного движения начертательных искусств. В начале XVI столетия она обладала уже всеми доступными для нее техническими средствами, и в эту пору полного ее развития появились превосходнейшие из ее произведений, каковы, например, иллюстрации "Бревиария" кардинала Гримани, исполненные гентским живописцем Г. Горебоутом (в библиотеке св. Марка в Венеции), "Миссале" кардинала Фарнезе, сработанные Дж. Кловио (в неаполитанской библиотеке) и др. Однако постепенные успехи типографского дела, ксилографии и гравюры на меди в конце концов вытеснили М. из употребления в книгах и принудили художников, занимавшихся ей, обратить свой труд на другие задачи — на исполнение маленьких, тонко сработанных портретов, картинок на крышках табакерок, украшений на веерах и т. п. Таким образом возник в XVII столетии особый род живописи, заимствовавший от своей предшественницы, книжной иллюстрации, название "миниатюрного". Живописцы, специально занимающиеся этой отраслью искусства, усвоили себе с того времени эпитет " миниатюристов". Пользуясь повсюду большим почетом, М. привлекала к себе выдающиеся артистические таланты до тех пор, пока изобретение фотографии не уменьшило требований на ее произведения, а затем и не упразднило ее почти совершенно. В ряду миниатюристов особенную известность заслужили: К. Клингстедт, прозванный "Табакерочным Рафаэлем" (1657—1734), женевец Арло († в 1688 г.), итальянка Розальба Каррьера (1675—1757), Ж.-Б. Массе (1687—1767), шведский уроженец П. А. Галь (1739—1794), фон Бларенберг (род. в конце XVIII столетия), Мирбель, урожденная Лизинская (род. в 1799 г.), Ж.-Б. Изабе (1767—1855), Ж.-Б.-Ж. Дюшен-де-Жисар (1770—1855) и некоторые другие.

В древности М. исполнялись, по-видимому, способом энкаустики или близким к нему, собственно же в Средние века — красками, разведенными на яичном белке, яичном желтке, гумми или клее, причем позолота производилась посредством листового золота или порошка этого металла и кисти. Новейшие М. пишутся акварельными, очень мелко растертыми красками на гладкой или мелкозернистой, хорошо проклеенной бумаге, на особо приготовленных дощечках какого-либо плотного дерева, на эмалированных металлических пластинках, всего же чаще на слоновой кости и пергаменте. Миниатюрист, которого деликатность работы принуждает почти постоянно смотреть на нее через увеличительное стекло, действует весьма тонкой кистью, пунктируя или заштриховывая ее кончиком тельные части изображения и исполняя ею с обычным приемом гуашной живописи драпировки и задний план, а иногда распространяя пунктир и на все части М.

Ср. Aug. comte de Bastard, "Peintures et ornem ents des manuscrits... pour servir à l'histoire des arts du dessin depuis le IV sc. de l'ere chrétienne jusqu'à la fin du XVI sc." (П., 1835 и сл.); Н. Reuss, "Sammlung d. sch önsten Miniaturen des Mittelalters aus den XIV—XV Jahrhundert" (B., 1867); J.-F. Denis, "Histoire de l'ornamentation des manuscrits" (П., 1847); F. W. Unger, "La miniature irlandaise, son origine et son d é veloppement" (в "Revue Celtique", П., 1870); F. H. v. d. Hagen, "Handschriftengem älde und andere bildliche Denkmäler der deutschen D ichter des XII—XIV Jahrhundert" (Б., 1853); B. Bucher, "Geschichte der technischen K ü nste" (I т., Штутгарт, 1875); A. Lecoy de la Marche, "Les manuscrits et la miniature" (один из томиков Кантеновской "Biblioth è que de l'enseignement des beaux-arts") и проч.

А. С—в.