Композиция, в начертательных искусствах

Определение "Композиция, в начертательных искусствах" в словаре Брокгауза и Ефрона

Композиция, в начертательных искусствах — сочинение художником его произведения, т. е. перенесение архитектором в проект сооружения, скульптором в рельеф или статую, живописцем в картину или рисунок, орнаментистом в декоративное изделие тех линий, форм и образов, которые еще смутно рисуются в его воображении, и составление (compositio) из них, при помощи средств и технических приемов, свойственных его отрасли искусства, органического целого, определенно выражающего задуманное им содержание. Установить более или менее точные правила для художественной К., как пытались делать это некоторые эстетики в пору господства академического классицизма, невозможно, потому что наше представление об изящном совершенно относительно и изменяется, смотря по времени, месту, народности и распространенным в обществе убеждениям и вкусам. Можно указать по этой части лишь на некоторые общие требования, вытекающие не из каких-либо теоретических положений, но из рассмотрения произведений искусства, всесветно признаваемых высокими, образцовыми. И здесь, как во всех других областях, подобные произведения не составляют продукта правил, но дают указания на них. Во-первых, в К. не должно быть ничего ни недостающего, ни излишнего; необходимо, чтобы каждая ее часть имела право на свое место в ней ввиду существования прочих частей, чтобы все части согласовались между собой, были подчинены одной, главной, и содействовали, каждая по-своему, ее первенствующему значению. Не надо, чтобы второстепенное, своим обилием и видной ролью, затмевало существенное: избыток аксессуаров и деталей, которыми современные художники иногда любят загромождать свои создания, столь же вредит К., как и отсутствие в ней частностей, помогающих ясному разумению ее содержания. Во-вторых, художник, особенно скульптор или живописец, должен помнить, что материал для его творчества заключается единственно в природе и что, поэтому, заимствуя из нее формы и образы, он обязан не прибавлять к ним ничего от себя, ничего измышленного, ненаблюдаемого в действительности. Все, что дозволительно для него при воспроизведении этих форм и образов, и не только дозволительно, но даже, в некоторых случаях, требуется как необходимое условие, это — устранение случайных черт, без которых не обходится ничто в природе, и которые, однако, способны заслонять собой существенные, характерные черты предмета. Тем не менее, рационально будет, со стороны художника, если он, для передачи своих идей, станет изобретать совершенно произвольные, фантастические образы: они явились бы в его произведении символами, непонятными или малопонятными для зрителя, требующими от него напряжения ума, а не действующими прямо на его чувство и, следовательно, охлаждающими впечатление, производимое К. Когда же, по условиям задачи, приходится поневоле прибегать к символике и аллегории, или пускаться в области сверхъестественного, то и тогда надо сколь возможно больше держаться действительности, допуская отступления от нее лишь в комбинации целых образов, но отнюдь не в них самих или в их частях. Так, например, в религиозной живописи, неземные существа могут быть представляемы восседающими на облаках, окрыленными, парящими в воздухе, но фигуры их должны иметь человеческий облик и не поражать своими уклонениями от того, что мы видим в природе. Далее, не следует забывать, что каждая отрасль искусства имеет свою область и свои границы, за которые нельзя переступать безнаказанно, что у каждой отрасли есть средства для выполнения известного рода задач, а для выполнения других — не существует. То, что легко поддается поэзии и музыке, порой вполне недоступно для скульптуры и живописи, и наоборот. Самому искусному живописцу не передать, например, мелодии соловьиного пения или звуков морского прибоя, как самому талантливому музыканту не передать игры солнечных лучей на ярких лепестках розы или красоты форм молодой стройной женщины. Вторгаться в чужую область, равно как делать предметом воплощения в своей К. слишком отвлеченные, туманные идеи, художнику, который посвятил себя начертательному искусству, воспрещается под страхом полнейшей неудачи. Несоблюдение этого правила неминуемо приведет его, как ни был бы он искусен и умен, к созданию, быть может, глубокомысленной, но холодной, неудобопонятной, а иногда и крайне странной К., вроде, например, фресок Шинкеля и Корнелиуса под портиком старого музея в Берлине, или большинства картин Вирца (см.), в музее его имени, в Брюсселе. Наконец, достоинство К. зависит, главным образом, от степени талантливости художника — от силы его фантазии, его вдумчивости, строгого отношения к самому себе, знания меры, артистического чутья, — словом, от врожденных способностей, не приобретаемых опытом, хотя и изощряющихся, благодаря ему. Обладание техническими приемами тут почти ни при чем, и К. может быть превосходной, будучи выполнена, в отношении этих приемов, далеко не мастерски.

А. С-в.