Клопшток

Определение "Клопшток" в словаре Брокгауза и Ефрона

Клопшток (Friedrich-Gottlieb Klopstock) — один из важнейших немецких поэтов; род. 2 июля 1724 г. в Кведлинбурге, сын чиновника. Религиозное настроение было для него и отечественным, и семейным преданием: в Кведлинбурге была в то время сильная партия пиетистов, а об его отце рассказывают, что, находясь однажды в обществе людей, слишком вольно говоривших о религии, он ударил рукой по шпаге и сказал: "Господа, кто намерен говорить против Бога, тот будет иметь дело со мной". Он был также восторженным поклонником Фридриха II. К. провел раннее детство в деревне. Будучи в школе, он зачитывался критическими и эстетическими статьями Бодмера и Брейтингера (см.), и когда начались разногласия между "швейцарцами" и Готшедом (см.), он вполне сознательно стал на сторону первых, в патриотически-религиозном настроении которых находил выражение собственных убеждений. Рано он задумал осуществить собой мечтания Бодмера о близком появлении великого немецкого эпика; сперва хотел остановиться на историческом лице — Генрихе Птицелове, потом стал разрабатывать план "Мессиады". В йенском и лейпцигском университетах он занимался и теологией, и филологией, но не желал сосредоточиться на какой-нибудь специальности, так как собирался быть только поэтом. Первые песни "Мессиады" он написал еще в Йене, сначала прозой. В Лейпциге он сошелся с издателями журнала "Bremische Beitr ä ge" и напечатал там в 1748 г. 3 первые песни своей поэмы, без подписи автора. Они возбудили большой интерес в публике и критике; Бодмер приветствовал их восторженно, найдя в лице К. осуществление своего идеала, немецкого Мильтона. Готшед и его партия, которым не нравился и сам Мильтон, отнеслись к новой поэме более чем холодно. В том же 1748 г. К. принял место домашнего учителя в Лангензальце, где влюбился в свою кузину, которую воспевал под именем Фанни. В 1750 г. он, по приглашению Бодмера, поехал в Цюрих и пробыл там около полугода; но личное знакомство между главой литературной партии и наиболее талантливым ее представителем скорее отдалило, нежели сблизило их. Бодмер в это время был уже далеко не молод и довольно педантичен; он воображал, что К. будет проводить все время с ним и умственно питаться его наставлениями, — а К. был полон жизни, любил вино и женское общество. Они расстались очень недовольные друг другом, что, впрочем, не повлияло на их отношения, как поэта и критика. В 1751 г. К. поехал через Гамбург в Копенгаген, так как датский король Христиан V, по ходатайству министра Бернсторфа, назначил ему 400 талеров ежегодной пенсии впредь до окончания "Мессиады". В Гамбурге он познакомился с даровитой девушкой Маргаритой (Метой) Моллер, которую он позднее воспевал под именем Сидли и на которой он женился в 1754 г. (она умерла в 1758 г., и К. в 1759 г. издал ее сочинения). "Мессиада" подвигалась вперед довольно медленно, но многочисленные (часто писанные белыми стихами) оды К.: любовные, патриотические, религиозные, небольшие поэмы и "бардиэты" — лирико-драматические пьесы из древнегерманской жизни (впрочем, с очень слабым колоритом эпохи) — приобретали ему симпатии публики и благотворно действовали на пробуждение немецкого самосознания. Когда Бернсторф вышел в отставку и переехал в Гамбург, туда за ним последовал и К. (1771), продолжавший получать датскую пенсию. Здесь в 1773 г. он окончил "Мессиаду" и издал последние 5 ее песен. В конце 1774 г. он, по приглашению маркграфа баденского, поехал в Карлсруэ, откуда через год вернулся в Гамбург с пенсией. В 1792 г. он женился на вдове фон Винтгем (Winthem); умер 14 марта 1803 г., не пережив своей известности, но пережив популярность.

"Мессиада" составляет славу К.; но уже во времена Гёте и даже при жизни самого К. справедливо говорили, что ее больше хвалят, чем читают. Немецкая нация гордилась ей как великой эпопеей в новом роде, но уже в самом начале XIX в. более наслаждалась сознанием, что у нее есть такая эпопея, нежели чтением ее. Проникнутая искренней религиозностью, блистающая многими глубоко поэтическими эпизодами, поэма К. в общем — мертворожденное чадо, и главная причина этого в том, что К. — по природе своего таланта, не эпик, а лирик, только приурочивший свой лиризм к эпическому сюжету. Принимаясь за свою поэму, он не изучал ни Палестины, ни людей вокруг себя, а черпал все из своего чувствительного сердца и связывал свои излияния воображением и вкусом, развитым посредством изучения Мильтона и др. эпиков. По справедливому замечанию В. Шерера: "Мессиада" более походит на ораторию из Нового Завета, нежели на поэму. Более непосредственное и сильное влияние оказал К. своими небольшими поэтическими произведениями, которые поражали современников и формой, и содержанием. Язык К. несравненно богаче и свободнее языка всех его предшественников; он — великий мастер одним существительным или эпитетом не только дать ясное и поэтическое представление о предмете, но и возбудить то же настроение, какое было в его душе. Далее, К. почти совсем отказался от рифмы и допускал поразительную свободу размера, причем, однако, благодаря поэтичности, силе и благозвучию его языка, стихи его никогда не бывают похожи на прозу, напечатанную короткими строчками. В отношении содержания К. — первый по времени национальный поэт новой Германии, глубоко преданный своей стране и гордый ею. Слепое поклонение древнему миру, не говоря уже о современной Франции или Италии, в его представлении — грех и позор для немца. Он своим примером положил конец рабской подражательности и пустозвонной риторике. Он изгнал из лирики классические божества и взамен их (совсем без богов и богинь обойтись тогда не считали возможным) ввел божества немецкого, вернее — скандинавского Олимпа, хотя сам недавно познакомился с ними, а читателей должен был наставлять посредством подстрочных примечаний. Если его патриотизм был напускным, эта новая мифология и восторженное "поклонение предкам" были бы смешны. Но К. писал только тогда, когда был вдохновлен, и только о том, что вдохновляло его; на миссию поэта он смотрел с глубоким уважением и сумел внушить таковое же публике. С XIV в. и до К. в Германии только в духовной песне находили себе выражение искренняя, сильно возбужденная чувствительность и идеализм, как возношение души над землей. К. перевел их в разнообразные сферы душевной деятельности, в разнообразные формы поэтического творчества; вот почему в минуту полного духовного блаженства Вертер и Лотта выражают свое настроение его именем. Полные издания его сочинений: Лейпциг, 1798—1817, 1823—1830, 1839, 1844 и 1855. Критического издания до сих пор нет. Важны: Schmidlin, "Erg änzungen zu K's Sä mmtl. Werken" (Штутгарт, 1839) и Vetterlin, "K's Oden u. Elegien mit erkl ä renden Anmerkungen" (Лейпциг, 1833).

Ср. D ö ring, "K's Leben" (Веймар, 1825); M örikofer, "K. in Zü rich" (Цюрих, 1851); Strauss, "K's Jugendgeschichte" (в "Kleine Schriften"; новое изд., Берлин, 1866); Erich Schmidt, "Ueber K." (I т. "Neue Reich", 1881, №№ 2 и 3); Muncker, "Lessings pers önl. u. litt. Verhä ltniss zu K." (Франкфурт, 1880).

В России в XVIII столетии и начале XIX произведения К. охотно помещались в сборниках и журналах. В 1807 г. В. Филимонов перевел его трагедию "Смерть Адама" (М., отд. изд.). "Мессиаду" перевел прозой Алексей Кутузов (М., 1785—1787; 2-е изд., 1820—1821). Новый перевод стихами С. И. Писарева (СПб., 1868).

А. К.