Катон Старший

Определение "Катон Старший" в словаре Брокгауза и Ефрона

Катон Старший (M. Porcius Cato), обыкновенно называемый в отличие от К., современника Юлия Цезаря, Старшим (Major) и прозванный также у римских писателей Цензором (Censorius, Censor) — представляет собой одну из наиболее крупных фигур Древнего Рима и как государственный деятель, и как писатель. Происходя из плебейского рода Порциев, родоначальник которого, вероятно, занимался разведением свиней (porcus), К. Старший род. в 234 г до Р. Х. (520 от осн. Рима) в Тускуле и провел свою юность частью в сабинском имении, занимаясь сельским хозяйством, частью в походах, частью выступая на римском форуме безвозмездным защитником обвиняемых. Уже 17 лет от роду он, сражаясь с Ганнибалом, имел, по словам Плутарха, множество ран. В 204 г., получив квестуру, отправился с П. Сципионом, позже прозванным Африканским, в Сицилию, а в следующем году переправился с ним в Африку, занимаясь прикрытием транспортных судов при этой переправе. В 199 г. он получил должность эдила, в 198 г. — претора, причем для управления ему досталась провинция Сардиния; в 195 г., несмотря на строгое преследование им в качестве претора ростовщиков, которые были прогнаны им с о-ва Сардинии, он был избран в консулы вместе с своим земляком и покровителем Л. Валерием Флакком. Усилия его в качестве консула помешать отмене Оппиева закона против роскоши остались без успеха. Получив в проконсульское управление ближнюю (Citerior) Испанию, он одержал там немало побед, за что по возвращении в Рим был награжден триумфом. Он говорил, что завоевал в Испании больше городов, чем сколько пробыл там дней. В 191 г. он принял в качестве легата Ман. Ацилия Глабриона участие в войне с Антиохом и разбил его войско при Фермопилах. Возвратившись в Рим, он стал принимать деятельное участие в заседаниях сената, в народных собраниях и в судебных делах. В сенате он заявил себя особенно противодействием к получению разными полководцами (Минуцием Фермом, Ман. Ацилием Глабрионом, М. Фульвием Нобилиором) триумфов. В 184 г. он получил, вместе с тем же Л. Валерием Флакком, цензуру. В этой должности он ознаменовал себя необыкновенною строгостью: исключил семь сенаторов из сената и, между ними, бывшего претора Манилия за то только, что тот днем и в присутствии дочери поцеловал свою жену; вычеркнул из списка всадников несколько лиц по маловажным предлогам (одного за толстоту, другого — за шутку во время цензорского смотра); особенно же ратовал против роскоши, облагая высоким налогом женские украшения и молодых рабов и всюду восставая против нарушения общественных интересов в пользу частных (напр. против захвата общественной земли при постройках и против злоупотребления общественными водопроводами). И впоследствии он был деятельным защитником всякой меры, направленной против порчи нравов, борясь всеми силами против иноземного (особенно греческого) влияния. Когда в 155 г. прибыло в Рим афинское посольство с философом Карнеадом во главе и стало заметно действие его на римскую молодежь, К. всячески старался о том, чтобы скорее спровадить гостей восвояси. Его борьба против греческой образованности осталась без результата; но непримиримая вражда к Карфагену, разрушения которого он упорно не переставал требовать до конца жизни (известно его обычное изречение в сенате: "Ceterum censeo Carthaginem esse delendam"), принесла свои плоды, хотя самому К. и не было суждено дожить до осуществления своего желания. Резкость его характера и строгость к людям нажили ему немало врагов: поэтому, как свидетельствует Плиний Старший, он был 44 раза призываем к суду, но ни разу не был осужден. Умер в 149 г. В римской литературе он имеет значение еще большее, чем в госуд. жизни. Он может быть назван основателем римской прозаической литературы, которой он дал образцы и в красноречии, и в истории, и в разных других видах, будучи бесспорно самым крупным прозаическим писателем в течение всего VI ст. Рима, с началом которого возникла вообще римская словесность. Красноречие было теснейшим образом связано с политическою и вообще гражданскою жизнью в Риме и потому существовало в Риме с древнейших времен государства; но только с К. оно становится искусством, для которого требуется правильная подготовка. Несмотря на свою нелюбовь к грекам, К. изучил по их книгам теорию красноречия и составил первую римскую риторику. Как этим руководством, так в особенности своими речами, где теория ораторского искусства прилагалась к делу, К. обнаружил огромное влияние на красноречие своего времени, равно как и на последующих ораторов. После него осталось множество речей, сказанных в сенате, в народных собраниях и в судах. Во времена Цицерона их обращалось в публике более 150, и знаменитый оратор, изучивший их внимательно, говорит (Brut., 17), что в них находятся все достоинства, какие требуются от оратора. Если этих речей в классический век красноречия уже не читали, то только потому, что этому мешал их устаревший язык. Цицерон сравнивает К., как оратора, с греческим оратором Лисией, находя между ними особенное сходство в остроте, изяществе и краткости. По силе и язвительности, какая иногда проявлялась в речах К., Плутарх (Cat., 4) сравнивает этого патриарха римского красноречия даже с Демосфеном. В пример этой силы и язвительности можно привести сохранившейся у Геллия (см.) отрывок, где, нападая на присвоивших себе общественные деньги полководцев, К. говорит: "Воры, обокравшие частных лиц, проводят жизнь в острогах и цепях, а общественные воры — в золоте и пурпуре". Как образец искусной постройки речей К. могут быть указаны сохраненные тем же Геллием (см.) отрывки из речи его в защиту родосцев, которым жадные до наживы сенаторы хотели было под пустым предлогом объявить войну, тогда как здравые политические соображения требовали поддержания мирных отношений с дружественным Риму богатым о-вом. Отрывки эти приведены в переводе в "Лекциях по истории римской литературы" проф. Модестова (стр. 144-145, изд. 1888). Вообще речи К. до нас не дошли, а сохранившиеся в виде цитат у древних писателей отрывки относятся приблизительно к 93 речам и собраны у Мейера, в его "Oratorum Romanorum fragmenta" (Цюрих, 1872, 2-е изд.). К. положил начало и римской историографии. Предшествовавшие ему римские историки писали по-гречески. Изданное К. в семи книгах сочинение "Origines" (Начала) — не только первое историческое сочинение на латинском языке, но и необыкновенно важно для знакомства с римскою и вообще с древнеиталийскою историей. Оно было написано по источникам, которыми потом уже мало пользовались римские анналисты и историки. Тут были приняты во внимание древние фасты, местные летописи разных италийских городов; это была вообще история насколько возможно документальная, и римские писатели от Корнелия Непота до Сервия единогласно говорят о необыкновенной тщательности автора ее в собрании материалов. Написана она была К. в старости. Хронологически она обнимала шесть столетий (до 603 г. от основания Рима), а название свое, "Начала", получила от того, что в ней две книги (вторая и третья) были посвящены происхождению разных городов Италии. Так, по крайней мере, объясняет это название Корнелий Непот (Cat., 3). Эти две книги, равно как и первая, говорившая о Риме царского периода, были, без сомнения, самыми ценными для римских историков. От "Начал" до нас также дошли только отрывки, которые лучше всего изданы Герм. Петером в его "Historicorum Romanorum reliquiae" (Лпц., 1870). Речи и историческое сочинение под заглавием "Origines" были наиболее видными продуктами литературной деятельности К.; но, по словам Цицерона (De orat., III, 33), не было ничего, "чего бы не исследовал и не знал и о чем бы потом не писал К.". Он составил своего рода энциклопедию по разным наукам, в форме наставлений, предназначенных для сына его Марка (Praecepta ad filium). В этой энциклопедии находились статьи по земледелию, медицине, военному делу и по всем предметам, знание которых было полезно доброму гражданину. Ничего из этого сборника до нас не сохранилось, как не сохранились и письма К., собрание изречений знаменитых людей и стихотворная поэма, цитируемая Геллием (см.) и носившая заглавие "Carmen de m o ribus". Дошло до нас — хотя, как все заставляет думать, далеко не в подлинном виде — лишь сочинение "О сельском хозяйстве" (De re rustica). В сочинении этом перемешаны без систематического порядка всевозможные правила, относящиеся к земледелию, садоводству, огородничеству, скотоводству, виноделию и проч., причем сообщаются и практические наставления, до медицинских рецептов и слов для заговоров включительно. Сочинение "De re rustica", называемое некоторыми "De agricultura", обыкновенно печатается в изданиях сельскохозяйственных римских писателей ("Scriptores rei rusticae") и всего лучше издано Кейлем вместе с сочинением Варрона о том же предмете в 1884 г. (Лпц.). На русском языке есть специальное сочинение Зедергольма: "О жизни и сочинениях К. Старшего" (М., 1857).

В. Модестов.