Еврейская литература

Определение "Еврейская литература" в словаре Брокгауза и Ефрона

Еврейская литература — История еврейской литературы обнимает собой промежуток времени в 3 тысячи лет. Кроме множества богословских сочинений, она заключает в себе огромное число книг по математике, географии, медицине, по естественным наукам, по грамматике, риторике, а также много поэтических и беллетристических произведений всякого рода и формы. Было бы, поэтому, неосновательно называть Е. литературу библейской или раввинской. Последнее название подало бы повод к ошибочному предположению, будто одни только раввины являются представителями еврейской письменности, тогда как в действительности еврейские ученые в течение последних 1000 лет лишь для того носят титул рабби, чтобы показать, что они, в противоположность караимам, признают, рядом с Библией, еще и Талмуд.

Период первый обнимает время до разрушения первого храма. Когда ассиро-вавилоняне покорили Св. Землю, евреи уже обладали довольно обширной литературой. У них было Пятикнижие, в той форме, в какой оно дошло до нас; были книги Иисуса Навина, Судей израильских, пророка Самуила и Царств, нуждавшиеся, может быть, только в окончательной редакции; были сборники речей некоторых пророков (Амоса, Осии, Исаии, Михея, Аввакума и др.), изречения мудрых и религиозные песни (Псалмы). В дошедших до нас книгах Ветхого Завета упоминаются еще различные сочинения, которые до нас не дошли, например два сборника эпических поэм, разные пророческие писания, несколько исторических сочинений, царские летописи, жизнеописания знаменитых людей и т. п. По всей вероятности, некоторые из них существовали еще в IV в. до Р. X., и ими пользовался составитель книг Паралипоменон. См. Библия.

Период второй начинается с разрушения первого храма. По возвращении евреев из вавилонского плена изучение священных книг было поставлено на твердые основы Ездрой и Неемией. Образованный ими кружок соферим (писцов) поставил себе задачей изготовлять множество списков Моисеева закона и распространять их в народе. Мало-помалу в этой среде выработалось убеждение, что форма, выражение и содержание божественных книг одинаково важны и дают наставления и указания, пригодные для всех времен и отношений. Если что-нибудь касающееся религиозной, гражданской и общественной жизни не выражено ясно в Писании, то на это должен в нем находиться по крайней мере соответствующий намек. Этот способ толкования был назван Мидраш, т. е. исследование Св. Писания. Чтобы найти в Св. Писании твердое основание для обычаев и религиозных воззрений, поступали в течение столетий по известным правилам, которые долго не были с точностью определены. Только Гилель (около 30 г. до Р. X.) установил семь неизменных правил (Миддоф) герменевтики. Полтораста лет спустя рабби Измаил, современник преследований Адриана, увеличил их число до тринадцати. Цель исследования Св. Писания была так же своеобразна, как и метод. Когда при изучении Писания дело шло о правилах совершения обрядов и о других религиозных предписаниях, равно когда дело касалось вопросов гражданского и уголовного права (вся юриспруденция составляла у евреев, как и у магометан, часть богословской науки) — это значило заниматься Галахой (Halacha, буквально: ход, шествование); когда изучались повествовательные части, Библии или речи пророков, то это значило заниматься Агадой или Гаггадой (Haggada — сказание). Под этим последним названием разумеется аллегорически-легендарное толкование Св. Писания, а также учение о нравственности, благочестии, отношениях человека к Богу и т. п. Есть сочинения чисто галахического содержания, другие — исключительно гаггадического; содержание обоих талмудов (см. ниже) — смешанное. Галахическая литература имеет интерес главным образом для одних евреев, гаггадическая же, напротив, имеет общий интерес, так как много встречающихся в ней легенд, изречений, поучений и религиозных воззрений усвоены христианством и исламом и этим путем сделались общим достоянием цивилизованного человечества. Устный закон запрещено было записывать; традиция должна была передаваться из уст в уста. Язык, употреблявшийся в школах, был еврейский, но с примесью арамейских, греческих и латинских выражений, чем он и отличается от языка Св. Писания. К тому же времени следует отнести появление новоеврейского языка, с его разнообразными формами. Кто понимает Библию, может оказаться не в состоянии понять Мишну (древнейший после Библии сборник законов), а кто понимает Мишну, тот с трудом поймет Талмуд вавилонский и еще с большим трудом — Талмуд иерусалимский. Кто понимает Талмуд, тот еще не может быть уверен, что это поможет ему понимать сочинения философские и каббалистические.

В составленной рабби Иегудой га-Насси (последним из таннаимов, т. e. учителей фарисейского направления) Мишне собраны и распределены по отделам и трактатам те толкования и дополнения к писанному закону, которые служили руководством в религиозной практике. Мишна отнюдь не должна, однако, считаться сборником законов в общепринятом смысле, т. к. в большинстве случаев в ней приводятся и ставятся рядом различные мнения древних законоучителей, без указания окончательного решения. Лишь в позднейшее время преподаны были правила о том, как следует поступать при наличности подобных разногласий. Из числа других древних сочинений Тосефта представляет собою сборник, составленный на тех же основах и в той же форме, как и Мишна, а Мехилта, Сифра и Сифре показывают, как возник в каждом отдельном случае устный закон из закона писанного — прямо ли из текста или опираясь на намек в нем. Они составляют как бы непрерывный галахический и гаггадический комментарий к Св. Писанию: дошедшая до нас часть Мехилты — к книге Исхода, Сифра — к книге Левит, а Сифре — к книге Числа и Второзаконию.

По заключении Мишны, ее стали объяснять в школах вместе со Св. Писанием, стараясь привести ее к ее источнику — к Библии или к более древним, действительным или предполагаемым, традициям. Тосефта, Мехилта, Сифра, Сифре и другие подобные произведения, которые либо совсем не дошли до нас, либо дошли лишь в отрывках, также сделались предметом исследования. Все суждения, высказанные амореями (амораим — объясняющие) при изучении Мишны и подобных ей сочинений в течение 300 лет в высших школах Палестины и Вавилонии, а также все мнения, выраженные во время прений, — все это собиралось и заносилось в сборник, составляющий нечто вроде хаотического собрания протоколов; этот сборник представляет собою Талмуд. Труд амореев называется Гемарой, которая есть род комментария на Мишну; Мишна и Гемара вместе составляют Талмуд. Мишна только одна, Гемар же — две, иерусалимская и вавилонская (см. Евреи). Последняя постепенно получила и по настоящий день сохраняет за собой руководящее значение для евреев.

В Талмуде, как в зеркале, отражается вся жизнь еврейского народа в течение 600-700-летнего периода. В нем подвергается рассмотрению все — великое и малое, важное и неважное, в самом пестром разнообразии. Остроумные толкования Св. Писания сменяются астрономическими и естественноисторическими сведениями, серьезные соображения — сказками, анекдотами и легендами. В Талмуде фигурируют имена более 1500 ученых. Читателя поражают самые непримиримые противоречия, потому что здесь поставлены рядом мнения и взгляды лиц, живших в разное время, в разных странах, в различных политических и социальных положениях и условиях. Один раввин, например, жил во время гонений императора Адриана, имевших целью истребление еврейского народа и искоренение его религии. Сердце этого раввина, понятно, было переполнено ненавистью ко всему языческому миру, представителями которого, в его глазах, являлись римляне. Другой раввин жил в Вавилонии, во время первых Сассанидов, когда положение евреев было весьма благоприятное; конечно, он выражается о персах очень благоприятно и требует, чтобы евреи обращались с ними по-братски. Третий раввин, живший тоже в Персии, но в другое время, когда маги выступили агрессивно против еврейской религии, а цари выказывали расположение к преследованию иноверцев, говорит о персах совершенно иначе. В начале II столетия, раввинами в Палестине установлены были против еврейско-христианских гностических сект весьма строгие меры, имевшие целью отделить от них евреев (про настоящих христиан, вне Палестины, евреям почти ничего тогда не было известно; некоторые из них утверждали даже, что за пределами Палестины вовсе нет христиан). Еврейско-христианские гностики проповедовали дуализм, отвергали учение об откровении и часто своим поведением оскорбляли общественную нравственность. Во второй половине того же столетия, когда среди тех же иудейских христиан взяло верх другое, лучшее направление, враждебные постановления были забыты, и мы видим раввинов, мирно и дружелюбно имеющих общение с иудейскими христианами. Объяснение противоречий встречается в Талмуде преимущественно тогда, когда два противоположных мнения приписываются одному и тому же лицу. В этом безграничном хаосе окончательное решение спорных вопросов, в громадном большинстве случаев, совсем отсутствует. Когда, вследствие гонений, вспыхнувших в V столетии, многие еврейские учителя были казнены, высшие школы закрыты, а собрания учителей и слушателей запрещены, дальнейшее приведение в порядок учебного материала было насильственно прервано. Хранение этого хаотического собрания протоколов предоставлено было сначала одной памяти ученых; записано оно было лишь гораздо позднее, но когда именно — неизвестно. Живший во второй половине XI столетия рабби Самуила ибн-Нагдилла (см. Евреи) сообщает, что ученый еврей из Вавилонии, Натронаи, написал для испанских евреев, в VIII или IX столетии, весь Талмуд по памяти. Легко можно себе представить, сколько при таких условиях могло быть внесено в Талмуд чужого и сколько изменено. Что в Талмуде есть много позднейших прибавок, — в этом согласны все критики, это допускается отчасти даже правоверными евреями. Авторитетные голоса утверждают, что места в Талмуде, приводимые анонимно или без указания источников, суть позднейшие прибавки.

Текст Гемары написан на арамейском наречии, которое, со времени Иисуса Христа, сделалось на берегах Иордана и Евфрата, в более или менее измененном виде, родным языком для евреев. Язык обоих Талмудов весьма важен для изучения семитических языков и для языковедения вообще. Здесь видно, как из единичных, самостоятельных слов образуются новые грамматические формы, из старых, с именами существительными связанных частиц — новые частицы; как путем различных процессов составляются новые сложные слова; как происходит разложение корней. Язык этот важен еще в том отношении, что он представляет степень развития более новую, чем древнесирийский, и более древнюю, чем новосирийский язык. Из того, каким путем шли новые языкообразования, можно сделать обратное заключение о том, как постепенно образовались и развивались древние семитические языки, арабский и еврейский.

Рядом с обеими Гемарами сохранились, на тех же арамейских наречиях, еще другие литературные произведения. Когда понимание народом древнееврейского языка стало ослабевать, возник обычай каждую прочитанную из подлинника священной книги фразу тут же переводить на местное арамейское наречие. Переложения впоследствии получили правильную форму и сохранились в дошедших до нас переводах Библии на арамейский язык (Таргумим). Перевод Библии на палестинский диалект приписывается ученику Гилеля, Ионафану бен-Узиелю, перевод же на вавилонский диалект — прозелиту Онкелосу. Позднее были переведены на арамейский язык также пророки и агиографы, за исключением кн. Даниила, Ездры и Неемии. В том виде, как эти переводы теперь существуют, древнейший из них относится не далее как к III в. после Р. X., а самый новейший принадлежит гораздо более позднему времени.

Благодаря тому же богослужебному установлению появились в то время и литературные произведения еврейских авторов на греческом языке. Этот язык сделался родным для значительного числа евреев, поселившихся в Египте и проникшихся эллинской цивилизацией. Кроме перевода Св. Писания на греческий язык, известного под названием перевода 70 толковников, в Египте, со времени Маккавейских войн за свободу, образовалась обширная литература на греческом языке, поставившая себе задачей согласовать греческую мудрость с Божественным учением. Сюда относятся, например: апокрифические книги, приложенные к переводу 70 толковников; несколько исторических сочинений, содержащих историю еврейского народа или отдельных исторических личностей; поэтические творения, которые либо изображают, драматически или эпически, еврейскую историю, либо в прекрасных греческих стихах пропагандируют еврейскую мораль, оставляя в стороне специфически еврейские религиозные предписания (об обрезании, о праздниках и т. п.). Из числа ученых, кроме Аристовула, написавшего, как полагают, нечто вроде философского комментария к Пятикнижию Моисееву, достаточно назвать двух, наиболее известных: Филона и Иосифа Флавия (I в. после Р. X.). Филон (см.) исходил из той точки зрения, что учение Откровения должно непременно совпадать с высшими философскими истинами. Подобно священному иносказательному языку египтян, библейский рассказ, по его мнению, служит лишь оболочкой высочайшей мудрости. Слово Божие, создавшее вселенную, представлялось Филону таким дивным могуществом, что он считал его самостоятельной, свободно действующей силой. Иосиф Флавий (см.) описал войну евреев с римлянами, составил историю своего народа ("Еврейские древности") и обнародовал остроумное сочинение в защиту евреев и еврейства против нападок Апиона и других тогдашних антисемитов. В средние века, за изящный и легкий слог, этих двух писателей называли: Филона — еврейским Платоном, а И. Флавия — еврейским Ксенофонтом.

Период третий. От заключения Талмуда до изгнания евреев с Пиренейского полуострова (500-1492). Эпоха разностороннего развития. Единственным местом, где продолжалась умственная деятельность среди евреев, оставались пока страны, лежащие в бассейнах Иордана и Евфрата. В Палестине преимущественно разрабатывалась гаггада, а в Вавилонии галаха. Работу амораим продолжали сабореи (рассуждающие, взвешивающие). Сабореи (500-600) исследовали собранный в вавилонской Гемаре материал относительно применимости его в религиозной практике и отметили те мнения, которые получили руководящее значение. В то же время ученые в Св. Земле положили основание самостоятельным сборникам гаггадических толкований Св. Писания, из которых народ черпал ободрение среди мрачного настоящего и надежды на светлое будущее. Все эти гаггадические сборники получили нарицательное название Мидраш. Ученые того времени заботились также о том, чтобы текст Св. Писания правильно читался и сохранялся в том виде, в каком они его окончательно установили. Первая цель была достигнута снабжением текста Св. Писания гласными знаками, которых он до тех пор не имел и которые почти одновременно изобретены были в Вавилонии и в Палестине. Изобретены были и знаки ударения, которые, в известном смысле, заступают место наших знаков препинания. Для достижения второй цели собрали все старинные критические заметки на текст, сравнили лучшие библейские рукописи между собой, сосчитали все слова и буквы в Св. Писании и точно указали, в выносках на полях или в отдельных сочинениях, как часто и где именно то или другое слово появляется в Библии и как оно, в каждом месте отдельно, пишется и выговаривается. Установлением текста (Массорой) занимались так называемые массореты, благодаря которым текст Ветхого Завета дошел до нас почти без изменения, в том виде, в каком он существовал в V столетии после Р. Х. В отдельных пунктах мнения массоретов расходятся, во всем же существенном они между собой вполне согласны. Наконец, они тщательно указывают все сомнительные чтения и варианты.

Формулы молитв, как для публичного, так и для домашнего богослужения, около IX столетия получили, в главном и общем, тот вид, какой они теперь имеют: они разосланы были из Вавилонии, под общеупотребительным и ныне названием Сиддур, во все общины Запада. Никогда и нигде эти главные молитвы не были изменены до наших дней. Тем разнообразнее оказываются молитвы, написанные по разным случаям и позднее введенные в молитвослов — так называемые пиутим (производное от poëta). Для дней покаяния составлены были специальные молитвы, селихот. Воспоминание о дне сожжения храма побудило к составлению особых плачевных песнопений, киннот. Период синагогальной поэзии продолжался целых тысячу лет. За все это время насчитывается около полутора тысяч имен поэтов, написавших около пятнадцати тысяч молитвенных стихотворений и гимнов. Многие из молитв, преимущественно испанских авторов, отличаются большими поэтическими красотами. Лучшие из синагогальных поэтических произведений принадлежат перу Соломона ибн-Габироля (первая половина XI в.), рабби Исаака ибн-Гагиата (2-я половина XI столетия), Авраама и Моисея ибн-Езра; особенно же выдаются творения Иегуды га-Леви, стихотворения которого приводили в такой восторг Гейне. Поэзия испанских евреев особенно распространена у потомков испанских выходцев в северной Африке и на Востоке. Другая категория богослужебных стихотворений стоит гораздо ниже; они отличаются жесткостью, сухостью и некорректностью языка, употреблением позаимствованных из Талмуда и Мидраша выражений и легенд и уродливым словообразованием (последнее — потому, что они составлены в такое время, когда знание еврейской грамматики было еще мало распространено). Главным представителем этого рода поэзии являемся рабби Елазар га-Калир, родина которого и время жизни с точностью не известны, но который, во всяком случае, принадлежит к древнейшим. Его синагогальные стихотворения вошли преимущественно в немецкий и польский ритуал синагогального богослужения.

Между тем, в Вавилонии сабореям наследовали (около 650 г. после Р. X.) гаоним (множ. ч. от слова гаон). Хотя им и удалось доставить Талмуду всеобщее значение, но они встретили сильный отпор на собственной родине со стороны караимов (см.). В богатой и популярной литературе караимы с большой силой диалектики напали на постановления, которые не были ясно и буквально выражены в Библии. Талмудисты, со своей стороны, научились от арабов разрабатывать священный язык грамматически и лексикографически. По образцу арабской поэзии евреи стали украшать свои стихотворения размером и рифмами. Соревнуя арабам, евреи стали заниматься науками: философией, медициной, математикой, астрономией, естествоведением, географией и историей. Гаон рабби Саадия (892-942) перевел на арабский язык Св. Писание, с комментарием. При его жизни появились первые попытки грамматической и лексической обработки еврейского языка у евреев-раввинистов. Метрополией еврейского языкознания сталь город Фец в северной Африке. Для евреев, умевших писать по-арабски, основателем науки языкознания был Иуда бен-Кораиш, живший в Африке (около 900 г.), который, сколько известно, впервые указал на важность сравнительного языкознания. Абул Валлид Мерваи ибн-Джанах (около 990 — около 1060) был его продолжателем. С научными результатами еврейского языкознания евреев, знавших только по-еврейски, познакомили Авраам ибн-Езра (род. в Толедо в 1092 г., умер в 1167 г.) и Давид Кимхи (род. в Нарбонне в 1160 г., умер в 1232 г.). Сочинения последнего, выдающиеся простотой и ясностью, пользовались у евреев и у христиан, в течение целых столетий, одинаковым уважением и распространенностью, хотя они по научным достоинствам уступали сочинениям его литературного противника Профиата Дурана (из Каталонии, около 1400 г.). Большим распространением пользовался составленный в Х в. в Испании на еврейском языке словарь Менахема бен-Сарука из Тортозы, который нашел строгого критика в лице Дунаша бен-Лабрата из Феца. Особенное одобрение евреев и не евреев заслужил составленный тоже на еврейском языке словарь Давида Кимхи, отличающийся такими же достоинствами, как и его еврейская грамматика. В области экзегетики евреи, жившие в христианских странах Запада, выказали столько же самостоятельности, как и их единоверцы в странах ислама. Особенно замечателен рабби Соломон бен-Исаак, живший во Франции и известный под составленным из начальных букв его имени шифром Раши (1040-1105). Его комментарий к Библии, исполненный детски наивной, смиренной веры, сделался после библейского текста наиболее распространенным произведением еврейской литературы. Отпечатанный вместе с текстом, комментарий Раши был первой вышедшей из печати еврейской книгой и по настоящий день служит учебником для еврейского юношества. Этим комментарием пользовались и христианские экзегеты, особенно известный Николай де Лара (умер в 1351 г.). Внук Соломона, рабби Самуил бен-Меир (Рашбам) старался объяснять Св. Писание, придерживаясь исключительно буквального смысла. Этот метод толкования довел до истинной художественности его испанский современник, уже названный выше Авраам ибн-Езра, которого следует признать основателем новейшей библейской критики. Его комментарии были, в течение нескольких столетий, излюбленным предметом изучения для более просвещенных евреев Испании и Франции; сохранилось около 20-30 суперкомментариев к ним. Более консервативный метод, с легким оттенком каббалистической мистики, избрал себе рабби Моисей бен-Нахман (Рамбан, Нахманид) из Героны (около 1220-1270), нередко умевший примирять самые противоположные взгляды. С этими трудами литературные произведения четырнадцатого и пятнадцатого столетий не могут выдержать никакого сравнения. Тогдашний общий застой в науке, в соединении с давившим евреев жестоким внешним гнетом затормозил умственное развитие в их среде. Исключение составляют филологические, но с философской окраской комментарии астронома и математика рабби Леви бен-Герсона (Ралбага, умер около 1345 г.), а также пространные комментарии рабби Исаака Абраванеля из Испании (умер в 1508 г.).

Около середины Х века еврейские общины в Египте, Кайруане и Испании стали одновременно независимыми от высших школ Вавилонии. В 960 г. ученые посланцы, отправлявшиеся собирать денежные пособия в пользу высшей школы в Суре, попали в руки пиратов и были проданы ими как рабы. Выкупленные евреями, они вскоре основали в тех странах, куда судьба их занесла, самостоятельные высшие школы. Еще Карл Великий или один из его преемников переселил одно ученое семейство из Лукки в Майнц, и эта семья распространила в прирейнских землях и в Лотарингии знание Талмуда, чему позднее много способствовал рабби Герсон бен-Иегуда, "светильник диаспоры" (около 940-1040). Весьма ценным и еще в настоящее время почти необходимым руководством служит составленный рабби Натаном бен-Иехиелем в Риме (1101) лексикон к Талмуду, под заглавием Арух (нов. изд. Нью-Йорк, 1877-91). В области снабжения Талмуда комментариями и глоссариями известны рабби Хананель (1050), его современник — рабби Герсон и в особенности упомянутый рабби Соломон бен-Исаак (Раши). При помощи его комментария, со времени изобретения книгопечатания остающегося неразлучным спутником текста Талмуда, даже неопытный ученик может смело пускаться в талмудический мир. Маймонид написал, на арабском языке, комментарий к Мишне, перевод которого имеется во всех изданиях Талмуда. Результаты, добытые Раши и Маймонидом, старался соединить в одно целое рабби Овадия де Бертиноро (умер в Палестине около 1500 г.). В Германии и Франции евреи целых два столетия работали над дополнением и исправлением комментария Раши к Талмуду, называя свои труды Тоссафот (добавления, глоссарии). Известнейшие из них были внуки Раши, упомянутый Рабби Самуил бен-Меир и рабби Иаков Там .

Деятельность некоторых раввинов посвящена была исключительно вопросам религиозной практики. Они называются поским (Poskim — decisores, решители). Еще во времена гаонов появились отдельные компендии, как, например, "Галахот гедолот" (великие галахи) рабби Симона из Каяры и др.; из них сохранились лишь немногие. Наибольшее значение получило краткое извлечение из Талмуда испанского рабби Исаака Аль-Фасси (сокращенно Рифь 1013-1103). Отказавшись от всякой самостоятельности в расположении материала, он просто следовал за Гемарой, передавая суждения и прения только в существенных, главных чертах, и затем присовокуплял краткий и точный вывод, в виде руководства для религиозной практики. Два столетия спустя рабби Ашер бен-Иехиел (сокращенно Рош, умер в 1327 г.), положив в основу, где можно, труд Аль-Фасси, дополнил его результатами, добытыми евреями испанско-арабскими (Маймонид) и французско-немецкими (Раши и Тоссафисты). Той же цели, как и компендии, служили кодексы, расположенные методически по отделам и предметам. Большим искусством в этой области отличается труд Маймонида. Весь галахический материал, содержащийся в обоих талмудах, в галахических мидрашах и в сочинениях гаонов, собран и распределен Маймонидом по собственному рациональному плану и изложен в точных и общепонятных выражениях. Он имел полное право назвать свой труд "Мишне-Торой", т. е. повторением всего закона. Далеко меньшее значение имеет кодекс, составленный в 1340 г. рабби Иаковом, под заглавием: "Четыре Турим".

И после всех этих кодексов и компендиев все еще продолжали появляться обширные сборники новелл ("Хидушим") к отдельным трактатам Талмуда, а также мнений (нечто вроде responsa juris), обнимающих какую-либо специальную область или трактующих об отдельных случаях. Самыми плодовитыми в этой области были: рабби Меир из Роттенбурга (умер в 1293 г.) и его младший современник, испанский рабби Соломон бен-Авраам Адерет (умер в 1310 г.). Оба они слыли высшими талмудическими авторитетами своего времени, первый из них — в Германии, последний — в Испании. От одного рабби Меира имеется более двух тысяч решений (responsa), от рабби Соломона Адерета — вдвое больше одних печатных, не считая множества сохранившихся в рукописях. Литература respons' ов (по-еврейски Тешубот) появилась около начала VIII столетия, продолжается до нашего времени и процветала во всех странах ислама, а также в Италии, в Германии, в Испании, во Франции и в Польше. Не будет преувеличением, если число всех respons' ов определить в 100000. Так как в средние века евреи почти везде имели свой собственный суд, не только по гражданским, но часто и по уголовным делам, то в этих вопросах и ответах часто идет речь о социальных, коммерческих, политических и иных отношениях, исчисляются товары и их цены, указывается ценность серебра по отношению к золоту, говорится о торговых отношениях, о торговых путях, о войнах и осадах, об отношениях еврейских общин к светским и духовным владетелям и т. д. Материал этот, важный для истории культуры многих стран, почти совершенно еще не разработан.

Деятельность в области гаггады была столь же разнообразна, как и в области галахи. По завершении Талмуда, главным местом, где усердно разрабатывалась гаггада, была Палестина. Отсюда она распространилась по Греции, Италии, Франции и Германии. Более сотни гаггадических сочинений, если не по форме, то по содержанию весьма древних, критически разобраны Леопольдом Цунцом в его теперь несколько устаревшем сочинении: " Gottesdienstliche Vorträge der Juden " (1-е изд., 1832; 2-е изд., 1892). Имена, авторов или компиляторов гаггадических сочинений по большей части остались неизвестными. Известнейший их сборник, под названием Ялкут, составлен рабби Симоном га-Даршан в XII в. Начиная с XI столетия до новейшего времени не переставали появляться нравоучительные книги и рассуждения в разнообразнейших формах: проповеди, завещания, письма и т. д. Самое выдающееся сочинение этого рода — "Обязанности сердца" испанского раввина ХI века Бахии бен-Иосифа ибн-Бакуды. Книга написана по-арабски, в XII в. переведена на еврейский язык, в 1610 г. — на испанский, в 1856 г. — на немецкий язык. Пример многосторонней арабской культуры вызвал у восточных евреев множество произведений в области светской поэзии. Время Хисдаи бен-Исаака ибн-Шапрута (ср. Евреи) было золотым веком еврейской поэзии. По стопам Хисдаи следовал Самуил ибн-Нагдила или Нагрела (см. Евреи). Названный выше Соломон ибн-Габироль был современником и другом ибн-Нагрелы. Ибн-Габироль и Иегуда га-Леви остались образцами в этой области еврейского литературного творчества. Около середины XIII столетия начался у испанских евреев упадок искусства. Их место стремились занять евреи Италии и южной Франции, не обладая, однако, поэтическим талантом испанских евреев. Вместо художественных произведений они создавали художественные фокусы — например законоведение в стихах, руководство к шахматной игре в стихах, молитвы, каждое слово которых начинается с какой-нибудь одной буквы. Наиболее известный еврейский поэт в Италии — Иммануил Роми (около 1300 г.); его стихотворения и макамы изданы под заглавием Махбереф. Он был современником, а по некоторым признакам — близким знакомым Данте. Его сатира остра и язвительна, его поэтические рассказы подчас фривольны, но в то же время весьма грациозны; ни один из еврейских средневековых писателей так живо не напоминает Гейне, как именно Роми. При всем том, он был серьезным ученым и написал хороший комментарий к разным книгам Ветхого Завета, с философско-мистической окраской. Сто лет спустя, около 1400 г., Моисей ди Рихти заслужил почетное название еврейского Данте. Последовавшие в XV столетии гонения на евреев отняли у них всякую охоту к светским песням. Пробудилась она опять не ранее как в XVIII столетии.

Еще в начале IX в. евреи писали сочинения по астрономии на арабском языке. Начиная с XIII столетия, они перевели на еврейский язык сочинения Птолемея и Евклида и многих арабских астрономов и математиков. Большое энциклопедическое сочинение по астрономии, оптике и математике на еврейском языке написал, около 1130 г., Авраам бен-Хия га-Насси, из Барселоны. Аврааму ибн-Езра принадлежит много статей по математике и астрономии. Около 1300 г. Исаак Израэли написал выдающееся сочинение по математике и календароведению. Еврейские астрономы, особенно Исаак ибн-Сид, заседали (около 1250 г.) в комиссии для выработки звездных таблиц, носящих имя таблиц Альфонса X. Авраам Закуто, преподаватель астрономии в саламанкском университете, поселившийся после изгнания евреев с Пиренейского полуострова в Тунисе, исправил эти таблицы и оказал своим вечным календарем и своими солнечными, лунными и звездными таблицами большие услуги открывателям новых стран в XV столетии. По медицине самостоятельные сочинения писал уже в IX столетии известный диететик Исаак Израэли, проживший более 100 лет (840-950). Его сочинения, писанные на арабском языке, были переведены на языки еврейский и латинский и изучались в течение столетий. Медицинское сочинение на еврейском языке написал в Х столетии, в южной Италии, Саббатай Доноло, который был также астрономом и натуралистом. Вообще, в сфере естествознания нет ни одной отрасли, в которой не работали бы евреи. Многие из них были практикующими врачами. Императоры и короли, халифы и султаны и — наперекор каноническим постановлениям, строго воспрещавшим лечиться у евреев, — даже князья церкви и папы вверяли свою жизнь и здоровье еврейским врачам. Немаловажную роль играли евреи в истории распространения греческой философии, заимствованной ими у арабов. Ибн-Габироль в течение целых столетий славился у христианских схоластиков, под именем Авицеброна (см.), как глубокий мыслитель. Они часто цитировали на арабском языке написанное и потом переведенное на латинский язык сочинение его, под заглавием: " Fons vitae ", не подозревая, что прославившийся под именем Авицеброна арабский писатель, есть не кто иной, как еврейский поэт Соломон ибн-Габироль. Только французский академик Соломон Мунк доказал неопровержимыми доводами, что обоими этими именами означается одно и то же лицо. Большое религиозно-философское сочинение Маймонида: "Морэ Невухим " ("Путеводитель блуждающих"), написанное им по-арабски, переведенное еще при жизни его на еврейский, а в первых десятилетиях XIII в. — на латинский язык, осталось, вплоть до новейшего времени, центром движения религиозно-философской мысли у евреев и в то же время имело большое влияние на развитие христианской схоластики. Уже у схоластиков Александра Гальского и Вильгельма из Оверни замечается влияние Маймонида; еще более оно заметно у Альберта Великого и особенно у Фомы Аквинского. Последний перенес в свою " Summa theologiae " всю Маймонидову теорию о пророчестве, за исключением некоторых несущественных отклонений, и внес туда и другие религиозно-философские учения Маймонида. В позднейшее время книга Маймонида возбудила удивление Лейбница, который в своем экземпляре сделал на полях много заметок недавно изданных в Париже. Кроме Маймонида, в Испании жили в XIII, XIV и в начале XV в. еще другие более или менее замечательные еврейские философы, например свободные мыслители Исаак Абалаг, Леви бен-Герсон (сокращенно Ralbag), Хисдаи Крескас, философия которого имела большое влияние на философию Спинозы, Иосиф Альбо, написавший любопытную книгу об основных догматах иудаизма. Нашлись между евреями и сильные противники философии, утверждавшие, что она несогласима с религией. Весьма интересную, против Маймонида направленную книгу написал в этом смысле, во 2-й половине XIV столетия, философски образованный, но мистически настроенный рабби Шем-Тов бен-Шем-Тов.

Главным местом обширной переводческой деятельности евреев была южная Франция, где сталкивались две мировые культуры, христианская и магометанская. Самыми лучшими переводчиками, особенно религиозно-философских сочинений, были Тиббониды: отец (Иегуда), сын (Самуил) и внук (Моисей ибн-Тиббон), живший около 1250 г. Приискав в сокровищнице древнего Е. языка подходящие слова для выражения множества новых понятий, они сделались творцами совершенно нового еврейского слога. Число Е. переводчиков с арабского на Е. весьма велико; некоторые из них были на жалованье любознательных государей (император Фридрих II, Рожер Сицилийский). При содействии Е. переводчиков ученые монахи перелагали эти переводы на латинский язык. Е. ученые строго-ортодоксального направления упорно, в продолжение двух столетий, боролись с этой чужеземной мудростью. Обе стороны угрожали одна другой отлучением от синагоги; враги философии решились даже донести инквизиции, что произведения Маймонида имеют содержание еретическое. Доминиканцы, не обинуясь, осудили на сожжение ту самую книгу, которую их doctor angelicus (Фома Аквинский) положил в основу их собственных орденских догматов. Когда доминиканцы пошли еще дальше и, по доносу одного выкреста, стали угрожать всей Е. письменности, когда в 1242 г. в Париже сожгли 24 воза с экземплярами Талмуда, оба враждующих лагеря с ужасом увидели пропасть, на край которой их привело партийное ослепление. Открытая распря улеглась, но противоположные убеждения остались, и приверженцы одностороннего национального знания употребляли все усилия, чтобы добиться воспрещения евреям читать философские сочинения ранее достижения тридцатилетнего возраста.

Когда церковь принялась склонять евреев к принятию христианства, это послужило исходной точкой довольно значительной полемической литературы. Так как евреи, с момента утраты ими политической самостоятельности, отказались от активн