Давность

Определение "Давность" в словаре Брокгауза и Ефрона

Давность — В гражданском праве означает вообще такое изменение юридических отношений, которое находится в зависимости от времени. Путем Д. расширяется или суживается правовая сфера лица. Д. является в достаточно выработанном виде уже в римском праве, под влиянием которого сложилось учение о ней в западноевропейских законодательствах. У древних римлян не было, однако, термина, соответствующего тому, что мы называем Д. Именем Praescriptio означался особый род возражений, которые отвтчик может представить на суде против иска; к их числу принадлежало и возражение о Д. — temporis или temporalis praescriptio. Но уже глоссаторы, а затем и каноническое право, разумеют под praescriptio просто Д. Два возможные направления Д. стали обозначаться как р. acquisitiva (приобретательная Д.) и р. extinctiva (погашающая Д.). Так как первая предполагает владение, то ее называют также Д. владения (Ersitzung); соответствующее римское выражение — usuсарio. Институт Д., противоречащий, по-видимому, идее права, оправдывается, обыкновенно, следующими соображениями: 1) Д. удовлетворяет потребности укрепить и упрочить правовые отношения, ограничивая известным сроком возможность спора и сомнений; 2) право, которое могло бы быть отыскиваемо и в течение известного срока не отыскивалось, предполагается прекратившимся, и наоборот, — владевший вещью бесспорно в течение известного времени предполагается приобретшим ее законным способом; 3) Д. является как бы poena negligentiae, т. е. наказанием субъекта права за нерадение о нем; 4) Д. ограничивает произвол истца, который замедлением в предъявлении иска стесняет положение ответчика, затрудняя для него защиту; 5) Д. — средство уменьшения неосновательных и несправедливых процессов; 6) все существующее в течение более или менее продолжительного времени приобретает себе некоторое уважение и даже право на признание: факт, существующий продолжительное время, может служить заменою права; 7) без уверенности в неоспоримости права невозможна свобода гражданского оборота и развитие кредита, а Д. устраняет неопределенность конкретных юридических отношений. Институт Д. введен ради "общего блага" (bono publico usuсарiо introducta est), т. е. в интересах правосудия и гражданского оборота. От лица, отыскивавшего вещь, требовалось прежде доказать перед судом, что вещь эта приобретена одним из законных способов; если вещь получена была от другого лица, то требовалось доказать, что все прежние обладатели вещи приобрели ее в собственность тоже законными способами. Это было чрезвычайно трудно, иногда даже невозможно — и вот явилась необходимость допустить некоторые облегчения. Уже в первом законодательном римском памятнике, в законах XII таблиц, встречаются положения о Д. Кто провладел землею 2 года и прочими вещами 1 год, тот мог сослаться на факт владения и удержать за собою право собственности. Д. исков была неизвестна древнему римскому праву; но когда преторы ввели в эдикт новые иски, то для многих из них было поставлено условием, чтобы они предявлялись в течение годового срока (intra annum judicium dabo). При Феодосии II состоялся общий закон о Д. исков, по которому все иски, не ограниченные более короткими сроками, теряли силу по истечении 30 или 40 лет со времени их происхождения. В праве Юстиниана встречаются две формы Д.: обыкновенная и чрезвычайная. Условия обыкновенной Д.: 1) юридическое владение вещью от собственного имени; 2) добросовестное владение, т. е. убеждение в существовании собственности у лица, от которого приобретена вещь или, по меньшей мере, незнание, что этого права в действительности не было; 3) законное основание (Justus titulus) владения, вообще годное для приобретения вещи в собственность, напр. передача вещи, судебный приговор, наследование, завещание, оккупация и пр. Римское право требовало добросовестности владельца только при начале владения (mala fides superveniens non nocet). Строже стало смотреть на этот предмет каноническое право: оно требовало, чтобы добросовестное убеждение оставалось непоколебимым в течение всего владения. По Юстинианову законодательству давностное владение должно продолжаться три года при движимых и десять или двадцать лет при недвижимых вещах, смотря по тому, живут ли владелец и собственник в одной или в различных провинциях. Владние в течение всего срока должно быть непрерывное. В срок Д. иногда засчитывается для настоящего владельца и время владения его предшественников (accessio possessionis), если между настоящим и прежним владельцами было отношение преемства в праве (successio). Для Д. чрезвычайной достаточно добросовестности владельца и непрерывного тридцатилетнего, а в некоторых, исключительных случаях — сорокалетнего владения вещью. Д. иска считается со времени происхождения его, т. е. с момента возникновения права иска (actio nata). Течение Д. иска прерывается: 1) когда правонарушение прекращается; 2) когда право признано противною стороною путем определенного юридического действия, и 3) когда предъявлен иск в надлежащем порядке, с извещением об этом ответчика. Предъявление иска в ненадлежащий суд не прерывает течения Д. Она продолжаег свое течение и в случае перемены в субъектах правоотношения. Некоторые лица, не имеющие сами способности начинать иски, были изъяты от действия исковой Д. (малолетние и несовершеннолетние). Вовсе не подлежали Д. по римскому праву: 1) иски о разделе общего имущества или наследства; 2) иски о межах (actio finium regundorum). Отказаться от действия Д. можно было лишь по истечении ее, ибо Д. есть институт juris publici, который не может быть отменен частною волею.

В главных и основных своих чертах Д. римского права перешла путем рецепции и в современные нам права. Издавна делаемы были попытки к объединению всех институтов Д. в одно общее и цельное учение, обнимающее как Д. приобретательную, так и Д. погашающую. Д. была определяема как изменение прав или юридических отношений через истечение определенного времени, в промежуток которого они были осуществляемы или не осуществляемы. Такое определение Д. господствует во французском праве и отразилось на других западноевропейских кодексах (Code civil art. 2219, итал. Гр. ул. ст. 2105, австр. Гр. ул. ст. 1451 и 1452, сербское Гр. ул. ст. 922). Такое обобщение Д. сказывается также в следующем определении: под Д. разумеется пользование в продолжение известного времени, определенного законом, несуществующим правом или непользование правом, вытекающим из юридического отношения, вследствие чего в первом случае устанавливается новое юридическое отношение, а во втором — существующее прекращается. В саксонском и цюрихском гр. ул., в швейц. союзном законе об обязательствах и в проекте герм. гр. ул. нет общего определения Д.

Римское право признавало Д. не для всех прав, а только для собственности, сервитутов и притязаний. Поэтому в римском праве нет общей теории Д., а существуют лишь правила для частного ее применения. Многие цивилисты (между прочим Савиньи и Энгельман) и теперь находят невозможным установить общую теорию отвлеченной Д. и говорят о ней в каждом ряде юридических отношений. Действительно, в положительном праве каждой страны встречаются разнообразнейшие правоотношения, к которым применение Д. имеет различные основания, условия и ограничения. Во многих современных законодательствах применение Д. к вещным правам все более и более суживается. Там, где все поземельные участки приведены в известность, размежеваны и внесены в поземельные книги, поземельная собственность, по общему правилу, не подлежит действию Д. (Саксония, Австрия, Пруссия, Англия, Цюрих; см. Ипотека). По проекту германского гражд. улож. права на недвижимые имения, внесенные или отмченные в поземельных книгах, не подлежат действию Д. (§ 847). О приобретательной Д. проект говорит только по отношению к движимостям (§ 881 и след.). По проекту нашего вотчинного устава внесенные в вотчинную книгу права не утрачиваются силою Д. (ст. 7). Точно так же Д. иска или притязания (Anspruchsverjährung) не поддается общему, отвлеченному определению, как способ потери прав. Неосуществление права (non usus) само по себе не есть основание к его потере, если оно не находится во владении другого лица. Не всегда также Д. иска или притязания предполагает правонарушение, напр. Д. притязания на наследство, требования сумм, накопившихся по частным взысканиям в присутственных местах, требования о приведении решения в исполнение (ст. 1241, 1246, 1177, 6 прил. к ст. 694 Зак. Гр.). Потеря срочного права не имеет ничего общего с понятием о потере права силою Д. Напр., право выкупа родового имения теряется по истечении 3 лет: это срок преклюзивный, а не давностный. Сюда же относятся все процессуальные сроки. Д. имеет место, если право само по себе не ограничено сроком и иск утрачивается через продолжительное неосуществление его.

В современных кодексах установлены различные сроки Д., и сообразно с большею или меньшею продолжительностью этих сроков требуются еще другие условия Д. Они различны для Д. приобретательной и погасительной. Первая слагается из двух элементов: истечение определенного времени и владение. Обыкновенный срок Д. — тридцать лет, считая с начала владения; в этом случае не требуется ни правооснования, ни добросовестности владения (Code civil ст. 2226, итал. ул. ст. 2135). Австр. ул. требует в известных случаях титула и bona fides даже при 30-летней Д. владения (ст. 1460 и 1468), а цюрихское — только bona fides (ст. 539). Когда владение недвижимостью добросовестное и имет законное основание, то срок Д. 10 и 20-летний (Code civil ст. 2265) или 10-летний (итал. улож. ст. 2137). Австр. улож. (ст. 1467) ограничивает Д. 3-мя годами, если недвижимое имение записано в публичных книгах на имя давностного владельца; цюрихское и сербское ул. требуют 10-летнего законного и добросовестного владения. По отношению к движимым вещам Code civil (ст. 2279 и 1141) постановляет, что добросовестное владение равносильно правооснованию (la possession vaut titre) и никакого давностного срока не требуется (см. Виндикация). Аналогичные положения встречаются в итал. гр. ул. (ст. 707-709) и в швейцарском законе об обязат. (ст. 205-208). По другим законодательствам движимая вещь приобретается силою Д. посредством 3-летнего законного, а по некоторым кодексам — и добросовестного владения (австр., ст. 1466, сакс. 261, цюрихск. 642, сербск. 926-928). Проект герм. гр. ул. установляет 10-летний срок для Д. владения, причем оно должно быть добросовестное. Относительно свойств давностного владения современные кодексы сохранили в основных чертах начала римского права. Владеть должно от своего имени, за себя, как собственник, а не от имени другого; в случае сомнения владение предполагается на праве собственности: должно быть доказано противное. Владение должно быть постоянное. Если настоящий владелец доказал, что владеет издавна, то предполагается, что он владел и в промежуточное время. Как в римском праве, так и в новых законодательствах различаются понятия перерыва и приостановления Д. С наступлением обстоятельств, прерывающих Д., все протекшее до того время исключается, и течение нового давностного срока начинается с устранением прервавших его обстоятельств. Когда же течение Д. приостанавливается, то протекшее время не уничтожается и течение Д. продолжается, как только устранены приостановившие ее обстоятельства.

Для исковой Д. требуются только два условия: бездействие лица, имеющего право на иск, и истечение определенного времени. Общий срок — 30 лет (в Швейцарии — 10 лет); но в виде исключения допускаются и сокращенные сроки. Д. применяется к долговым обязательствам и рентам, к пользовладению и сервитутам, к праву наследования; но она не применяется к праву полной собственности в том отношении, что неосуществление этого права, как бы долго оно ни продолжалось, само по себе не уничтожает этого права, если только другое лицо не пользовалось им в течение определенного законом срока. По общему правилу, исковая Д. начинается с того момента, когда может быть предъявлено законное требование об удовлетворении притязания. Во всех современных кодексах указаны случаи, когда Д. прерывается или приостанавливается. В отличие от этих кодексов проект герм. гр. ул. постановляет, что против лиц недееспособных или ограниченных в дееспособности, а равно против юридического лица, Д. начинается и продолжается в том даже случае, когда лица эти не имеют законного представителя; но в последнем случае окончание Д. наступает не ранее истечения шести месяцев со времени устранения основания к законному представительству или со времени назначения такового (§ 166). Суд не вправе сам собою восполнять средства защиты указанием на Д.: кто желает воспользоваться Д., тот сам должен сослаться на нее.

Давность по русскому праву. В древнейших русских законах, как и в древнейших законах других народов, совсем не находится определения срока Д.; она существовала как вообще владение долговременное, с времен незапамятных, исстари, из века, от отцов и дедов, по старине, по обычаю (Неволин). В более определенном виде Д. является в Псковской судебной грамоте (в половине XIII века), по которой четырех— или пятилетнее непрерывное и бесспорное владение, соединенное с обрабатыванием земли, устанавливает собственность на нее. Прерывается владение тяжбою (судом) или завладением со стороны другого лица (наступлением на землю или воду). Доказывается Д. свидетелями (4 или 5). В то время земля сама по себе почти не имела никакой ценности, и только труд придавал ей цену; поэтому понятно, что не обращалось внимания на добросовестность владения и его основание. В интересах государства было как можно более содействовать обработке земель, так как оно получало с них подати. Великий князь Василий Димитриевич (1389—1425) издал закон, по которому иски о праве собственности на земли и воды погашались истечением 15-тилетнего срока. По Судебнику 1497 г. иски о праве собственности на частные земли теряют свою силу истечением 3-хлетнего срока; иски же великого князя о праве собственности на земли, перешедшие в частные руки, погашаются лишь 6-летнею Д. По мнению Неволина, при назначении 3-хлетнего срока Д. принята была в соображение существовавшая в России издревле система трехпольного хозяйства. В Московском государстве Д. не имела безусловного значения; ее применение зависело в каждом отдельном случае от суда. В делах, сопряженных с интересами казны, Д. большею частью не применялась. По Улож. 1649 г. для иска об уничтожении продажи или заклада вотчины, незаконно проданной или заложенной старшим братом, младшим братьям назначался 40-летний срок, который называется указным; из этого выражения выводят, что еще до Уложения 40 лет сделались общим сроком для отыскивания вотчин. Впрочем, эта Д. едва ли имела силу в делах между казною и частными лицами (Неволин). В манифесте о генеральном межевании нет речи о какой-либо определенной Д.; признается лишь владение издревле, старинное, бесспорное, существование которого всем известно или которого никто не опровергает, и владение, существовавшее бесспорно до 1765 г., за исключением возникшего по насилию. В манифесте 28 июня 1787 г. имп. Екатерина II вводит десятилетнюю Д. по делам гражданским. В 1824 г. постановлено было, что Д. исчисляется лишь с того дня, с которого кредитор вправе был требовать уплаты должной суммы, и что Д. прерывается как иском, так и, относительно казенного места, просьбою о выдаче. Эти постановления касались Д. исковой; но потеря права отыскивать вещь естественно влечет за собою потерю самого права на вещь, которая, как безхозяйная, прюбретается тем, кто владел и хочет владеть ею в виде собственности. Этим обясняется происхождение ст. 533 Зак. Гражд., которою формально признана Д. владения. Выражение земская Д. заимствовано русским законодательством из Литовского статута.

Действующие постановления о Д. разбросаны по разным частям и томам нашего Свода; весьма трудно уловить общую идею Д. по нашему законодательству. Закон, перечисляя способы приобретения прав на имущество, о Д. не упоминает (прим. к ст. 699 Зак. Гр.). Несомненно, однако, что в русском праве Д. владения существует. На это указывают ст. 533 Х т. 1 ч. и постановления о "праве земской Д." (ibid. ст. 657-567). "Спокойное, бесспорное и непрерывное владение в виде собственности превращается в право собственности, когда оно продолжается в течение установленной законом давности" (533); следовательно, владелец вещи как недвижимой, так и движимой приобретает ipso jure силою Д. право собственности (касс. реш. 449-68; 72-84, 35-87 и др.); о других вещных правах закон не упоминает. В отличие от западноевропейских кодексов, в наших гражд. зак. нет прямого указания на законный титул и добросовестность как необходимые условия приобретательной Д. По мнению большинства наших цивилистов и по кассационной практике, недобросовестное владение может вести к приобретению прав собственности по Д. (противоположного мнения держится Кавелин). Точно так же не требуется титул; если есть законный титул, служащий основанием права собственности, то не нужно никакой Д.; если же титул оказывается впоследствии незаконным (напр. куплено имение, бывшее у продавца чужим), то не этот титул служит основанием Д., a владение в виде собственности. Смысл последнего выражения, по разъяснению сената и по мнению большинства писателей, заключается в том, что владение должно быть юридическое, т. е. такое, которому присуще намерение владельца распоряжаться вещью, как своею, cum animo rem sibi habendi ("Касс. реш." 273 — 69 г., 901 — 70 г., 751 — 70 г., 47 — 74 г., 107 — 84 г., 24 — 91 г.). Сервитуты не могут быть ни приобретаемы пользованием, ни прекращаемы непользованием(кас. реш. 1245 — 73 г., 156 — 78, 119 — 83, 30 — 87 и мн. др.). Не подлежат также действию Д. находящиеся в прибрежных городах бечевники или заменяющие их набережные (касс. 43-88). Для Д. владения необходимо, чтобы оно было бесспорным, чтобы против владения не было предъявлено иска в подлежащем компетентном суде (558 и 559). Владение должно быть непрерывным. Переход владения от одного лица к другому путем преемства не считается перерывом владения. Это правило не выражено прямо в нашем законе, но оно вытекает из самого существа дела и принято в применении к Д. погашающей (ст. 566; касс. 154 — 81). Предъявление иска в компетентном суде несомненно отнимает у владения характер бесспорности, но для того, чтобы течение Д. было прервано, нужно, чтобы иск был признан правильным; если же в иске отказано или он оставлен без рассмотрения, то течение Д. продолжается (касс. 863 — 70, 1210 — 73). Д. владения может быть доказываема свидетельскими показаниями (3 п. ст. 409 Уст. Гр. Суд.). Хотя давностное владение ео ipso "превращается" в право собственности, но при существующей у нас системе укрепления прав на недвижимое имущество для действительного осуществления прав собственности необходим акт укрепления. Для удовлетворения этой потребности сенат установил особый порядок укрепления прав собственности на недвижимое имущество, приобретенное по Д. (см. Ввод во владение, V, 675). По проекту вотчинного устава производство о давностном владении имением, для записки владельца в вотчинную книгу отнесено к ведению начальника вотчинного установления и происходит в порядке вызывного производства.

С прекращением права на иск прекращается и право, находившееся под его охраною (касс. 440 — 67, 823 — 69). В общих положениях о Д. нет прямого указания на начало исчисления исковой Д.; об этом говорится только в ст. 1549 и 1550 Гр. Зак., в отделе "о прекращении и отмене договоров", и в прим. к ст. 1259 тех же Зак. Течение исковой Д. начинается относительно договоров — со дня окончательного их действия, относительно долговых обязательств бессрочных и выданных до востребования — со дня представления их ко взысканию или же со дня смерти заемщика. По всем обязательствам и договорам частичная уплата долга или частичное исполнение договора до истечения Д. прерывает ее, и она начинается вновь со следующего за тем дня. Д. на иск о восстановлении какого-либо нарушенного права исчисляется с того времени, когда право это подверглось нарушению. По срочным или условным обязательствам Д. исчисляется со дня наступления срока или условия (касс. 1118 — 70, 425 — 71, 402 — 72, 199 — 79, 188 — 84). В отличие от иностранных законодательств предъявление иска к некоторым из солидарных ответчиков не прерывает течения Д. по отношению к остальным ответчикам (касс. 82-85). Течение Д. приостанавливается по отношению к малолетним, умалишенным и глухонемым, хотя бы они имели законных представителей, а также относительно лиц, находящихся в заграничных походах (ст. 2 и 4, прил. к ст. 694 Гр. Зак.). Погашающей Д. подлежат и решения судебных мест, если они не были обращены к исполнению более 10 лет и если в течение этого времени не было ни с чьей стороны просьбы о приведении их в действие (ст. 6 прил.). В законе указаны случаи, в которых Д. не применяется (напр. право доказывать законность рождения, требовать выдела указной части и др.).

Срок земской Д., как приобретательной, так и погашающей, как для недвижимого, так и для движимого имуществ — десятилетний. Это общее правило. Но есть много правоотношений, для которых исковая Д. более короткая — от 4 лет до одного месяца (См. "Сборник Гражд. Законов" Гожева и Цветкова, т. III, стр. 24-27). Истечение земской Д. служит основанием для возражения со стороны ответчика, что право на иск прекратилось и погашено (ст. 589 Уст. Гр. Суд.). Суд не имеет права возбуждать вопроса о Д., если тяжущиеся на нее не ссылаются (ibid. ст. 706).

Литература: Mourlon, "Répétitions" (т. III, 1883): "De la prescription"; Laurent, "Principes de droit civil" (т. 32, 1878): "De la prescription"; Savigny, "System des heutigen Römichen Rechts"; Ihering, "Geist des römischen Rechts" (ч. 2, стр. 453-455); его же "Цель в праве" (т. I, стр. 384-386); Виндшейд, "Учебник пандектного права" (т. I, перев. Пахмана, §§ 105—114); Puchta, "Pandekten" (1872): "Ersitzung" (§§ 155—161); "Verjährung" (§§ 89-92); "Motive zu dem Entwurf eines bürgerlichen Gesetzbuches für das deutsche Reich": "Anspruchsverjährung" и "Ersitzung"; проект русского вотчинного устава; Митюков, "Курс римского права" (стр. 73-76, 124—129), Энгельман, "О давности по русск. гражд. праву"; Муромцев, "Гражданское право древнего Рима" (1883, стр. 539-547).
Г. Вербловский.

Давность в уголовном праве обозначает протечение известного времени, после которого не может быть возбуждено уголовное преследование или осуществлено наказание виновного. В уголовном праве говорят поэтому о двоякой давности: Д. преследования и Д. наказания. По прошествии первой не может быть возбуждено уголовное преследование против лица, совершившего преступление; по прошествии второй лицо, обличенное на суде в совершении преступления и присужденное к определенному наказанию, не может быть подвергнуто последнему. Д. преследования — древнего происхождения. Еще в римском праве иск уголовный погашался Д. наравне с исками гражданскими. Так, для частных преступлений установлена была годичная Д. (Аnnus utilis), законом Julia de adulteriis — пятилетняя и т. д. Только некоторые преступления, как, напр., отцеубийство, первоначально не подлежали Д.; впоследствии и эти преступления были подведены под закон имп. Анастасия, установивщего 40-летнюю Д. для всех преступлений. Д. наказания — продукт сравнительно позднейшего времени. Впервые она введена революционным франц. кодексом 1791 г. и с тех пор признается громадным болышинством европейских законодательств. Теоретическое обоснование института Д. в литературах уголовного права различно. Так, в литературе прошлого века Д. в уголовн. праве обосновывали необходимостью лишения государства права преследовать преступника при бездеятельности органов преследования, обязанных привлекать к ответственности правонарушителей. Погашение права преследования есть как бы poena negligentiae (Böhmer, "ad Carpzovium" III, 141). Большинство писателей прошлого столетия повторяли взгляд, высказанный Томазием ("De bigamiae praescript.", 1685), что уверенность в справедливости приговора возможна только тогда, когда обстоятельства совершения преступления еще свежи в памяти свидетелей, когда следы преступления не успели еще изгладиться и т. д. К этому старому взгляду примкнул в последнее время один из виднейших представителей немецкой литературы — Биндинг ("Handbuch", I, 1885, стр. 822 и сл.), не остановившийся перед необходимостью быть последовательным и отрицать всякое основание за Д. наказания или приговора. В новейшее время давность обосновывают тем, что народное чувство, возмущенное преступлением, с течением времени успокаивается (Schwarze и др.); что за долгое время, протекшее со времени совершения преступления, преступник, особенно если он не совершал новых преступлений, мог исправиться и в наказании его нет уже надобности (Unterholzner, Holtzendorff, Фойницкий). Франц. писатели указывают на то, что за долгий промежуток времени виновный, опасаясь преследования, переносит такие мучения, что совершенное в давно прошедшем времени преступление должно считаться уже искупленным и без наказния. Иные писатели (Köstlin, Berner и др.), не давая точного обяснения уголовной Д., видят в ней одно только проявление могущества все уносящего времени. Много приверженцев имеет взгляд, высказанный Heinze ("Holtzendorff's Handbuch des Str. Rechts", II, стр. 609 и ел.), что Д. есть "единственное средство примирить противоречие между фактом и правом"; факт долгого оставления виновного без преследования и без наказания с течением времени как бы санкционируется, превращается в право (Лист, Гельшнер). Этот взгляд близко примыкает к мнению о том, что уголовною Д. виновный приобретает право на безнаказанность. Высказывают (Сергеевский, "Русское уголовное право", 1890, стр. 375) и такое мнение, что основная задача всего уголовного правосудия — поддержание авторитета велений закона посредством осуждения и наказания деяний, нарушающих эти веления — может быть достигнута только тогда, когда осуждение близко следует за преступным деянием.

Все эти и другие соображения приводятся, однако, криминалистами в обоснование Д. не каждое отдельно, а в разных комбинациях. Во всяком случае, нет ни одного писателя, который отрицал бы справедливость самого института. Между положительными законодательствами также нельзя найти такого, кот. отрицало бы Д. как один из случаев погашения преследования. По общему правилу течение давностного срока начинается с момента окончания преступления; поэтому если последствия деятельности преступника наступили лишь через некоторое время по прекращении ее, то Д. исчисляется с наступления последствий, а не прекращения деятельности. При преступном бездействии начальным моментом Д. принято считать то время, когда обязанность совершить известное действие прекратилась или когда совершение его сделалось уже невозможным. Самый срок Д. различен не только в разных законодательствах, но и в одном и том же законодательстве для разных видов преступных деяний, причем длина срока соответствует тяжести наказания, определенного в законе за данный вид преступления. Перерыв течения давностного срока имеет место и относительно уголовной Д. Прерывающим обстоятельством обыкновенно считается привлечение виновного к суду. При этом различно в разных законодательствах разрешается вопрос о том, какое действие должно считаться таким привлечением. По вопросу о приостановлении течения Д. положительное право и судебная практика разных государств значительно разнятся между собою. Так, русск. действующее право вовсе не знает приостановления Д., тогда как по герм. праву из давностного срока вычитывается время, ушедшее на разрешение преюдициальных вопросов, от кот. зависела юридическая возможность самого преследования. Во французской судебной практике принцип "agere non valenti non currit praescriptio" применяется в самом широком объеме, и поэтому к давностному сроку не присчитывается время, в течение которого, напр., виновный был душевнобольным и находился на излечении (см. Garraud, "Traité théorique et pratique du droit Pénal." II, 1888, p. 168 и сл.). В прежних германских уголовных кодексах имелось постановление о приостановлении Д. на время, в течение которого обнаруженный, но не привлеченный к делу виновный находился в бегах. Первое постановление о Д. в русском уголовн. законодательстве содержится в манифесте 17 марта 1755 г., предписавшем предавать вечному забвению все преступления, не сделавшиеся гласными в течение 10 лет с момента их совершения. Проект Уложения, выработанный в 1813 г., применял Д. только к тем преступникам, которые за давностное время не учинили другой вины. Это же постановление включено было и в проект ныне действующего Уложения 1845 г., но не было принято государственным советом, исключившим из проекта и предположение изъять из действия Д. все преступления, караемые смертною казнью или каторгою, по истечении же 15-летн. срока предоставить ей лишь значение обстоятельства, смягчающего наказание.

В действующем праве Д. применяется ко всем преступлениям, за исключением важнейших государственных (ст. 241, 244 и 253 Улож. о нак.) и убийства отца или матери. По ст. 161 Улож. о нак. истечение 20 лет со времени совершения этих преступлений, когда они во все это время не сделались гласными или виновные, несмотря на произведенное следствие, не были обнаружены — служит только смягчающим наказание обстоятельством, при котором вместо смертной казни или каторги назначается поселение. Особенностью действующего русского права надобно признать отсутствие указаний на Д. наказаний. В литературе один только Кистяковский признавал, что из смысла ст. 163 Улож. о нак., посвященной Д. для упущений судей и других чиновников, не приведших в исполнение судебных решений, следует, что в русском праве имеется и Д. наказания ("Учебник", 735). Исключение, впрочем, сделано для тех преступлений, которые подлежат ведению суда не иначе, как по жалобам потерпевших; наказание за эти преступления, как сказано в ст. 159 Улож., отменяется, когда принесший жалобу оставит дело без хождения в течение давностного срока. По ст. 158 Улож. о нак. условием Д. считается безгласность преступления или необнаружение виновного, т. е. Д. признается, когда в течение определенного в законе времени по учиненному преступлению не было никакого официального производства, ни извета, ни донесения или жалобы по поводу совершенного деяния или же когда в течение того же времени виновный не был обнаружен. Сроки Д. по Улож. о наказ. следующие: 10 лет — для преступлений, караемых каторгой и ссылкой на поселение; 8 лет — исправительными арестантскими отделениями или ссылкой в Сибирь на житье; 5 лет — заключением в тюрьме с лишением прав или ссылкой на житье в отдаленные губернии, кроме Сибирских; 2 года — тюрьмою без лишения прав и 6 месяцев — арестом, денежным штрафом или выговором. Преступления продолжающиеся изъяты из действия Д.: согласно ст. 162 Уложения о наказ., на отпадение от православия, двоеженство, присвоение прав состояний и др. сила постановлений о Д. не распространяется. Это постановление имеет, по общему признанию, лишь тот смысл, что исчисление давности начинается с момента прекращения преступного состояния и что ею не покрывается наказуемость этого состояния, хотя бы оно продолжалось в течение обыкновенного давностного времени.

Литература: Unterholzner, "Ausführliche Entwick. der gesammten Verjährungslehre" (2 изд. 1858); Dambach, "Beiträge zur Lehre von der Criminalverjahrung" (1860); Abegg, "Ueber die Verjährung rechtskräftig erkannten Strafen" (1862); Schwarze, "Bemerkungen z. Lehre von der Verjährung" (1867); Hoorebeke, "Traité de la prescription en matière pénale" (1847), Cousturier, "Traité de la prescription en mat. crim." (1847); Bran de Villeret, "Tr. théorique et pratique de la prescr. en mat crim." (1863); Morquet, "De la prescription en mat. crim." (1866); Саблер, "О давности в уголовном праве" (1872).

Г. С.

Давность по военно-уголовным законам. — Действующее военно-уголовное законодательство (ст. 92 Воинского Устава о наказаниях) определяет понятие Д. в тех же выражениях, как Уложение о наказаниях, но сроки Д. устанавливает отчасти иные, а именно: 1) для преступлений, за которые положена смертная казнь, или ссылка в каторжные работы, или ссылка на поселение, или заточение в крепости — 10 лет; 2) для преступлений, за которые положена ссылка на житье в Сибирь или в отдаленные, кроме сибирских, губернии, или отдача в исправительные арестантские отделения, или заключение в тюрьме по п. II ст. 80 Улож. — 8 лет; 3) для преступлений, за которые положено разжалование в рядовые, или заключение в крепости с лишением некоторых прав и преимуществ, или исключение из службы, или отставление, или отдача в дисциплинарные батальоны — 5 лет; 4) для преступлений, за которые положено заключение в крепости с ограничением некоторых прав и преимуществ по службе, или содержание на гауптвахте, или одиночное заключение в военной тюрьме, или денежное взыскание— 3 года. Эти сроки касаются лишь преступлений воинских, а для преступлений общих сроки Д. исчисляются согласно постановлениям Уложения и Устава о нак., налаг. мир. судьями. Для маловажных проступков по службе, влекущих за собою взыскания в дисциплинарном порядке, сроков Д. не назначено; только относительно председателей военно-окружных судов, военных судей, временных членов судов и военных следователей установлено (Военн.-Судебн. уст., ст. 198), что дисциплинарное производство не может быть возбуждаемо по истечении одного года со времени учинения действия или упущения, подлежащего дисциплинарному взысканию. Д. не распространяется на побеги (Воинск. Уст. ст. 93). Подобное изъятие существует и в западных кодексах, но не в такой безусловной форме, как у нас; так, например, германский военно-уголовный кодекс не распространяет действия Д. на побеги лишь до истечения срока службы бежавшего. В одном случае, впрочем, и наш закон ограничивает применение 93 ст. Воинск. Уст.: хотя неявка на службу во всем приравнивается к побегу, но на основании 356 ст. Устава о воинской повинности если принятый в постоянные войска новобранец на службу не явится и будет задержан после достижения 34 лет, то он обращению в военную службу не подлежит и наказывается не по Воинскому Уставу, а по Уложению.

К. K.