Гусев, Сергей Иванович

Определение "Гусев, Сергей Иванович" в словаре Брокгауза и Ефрона

Гусев, Сергей Иванович — талантливый беллетрист, пишущий под именем Гусев-Оренбургский. Род. в 1867 г. в Оренбурге. Отец его, по происхождению казак, был чиновником, затем торговцем, быстро разбогател, столь же быстро разорился, и Г. пришлось оставить гимназию и сидеть в лавке. Под влиянием народнической литературы и особенно Глеба Успенского, Г. поступил в народные учителя, а затем, "непосредственно осуществляя далее свою цель служения деревне", — в сельские священники. "В священниках, — говорит он, — я пробыл шесть лет. Эти шесть лет были временем тяжелого самоопределения, разочарований и жестокого анализа". В 1898 г. Т. сложил с себя духовное звание. Помещал рассказы в разных период. изданиях; в "Киев. Газете" два года вел фельетон ("провинциальные мотивы") под псевдонимом "Мистер Доррит". В 1903 г. товариществом "Знание" выпущен сборник рассказов Г., создавший ему литературное имя. Некоторые из этих рассказов переведены на чешский яз. Stin'ом. В своих рассказах Г. рисует почти исключительно Оренбургский край и отчасти Сибирь ("На родину"). Поэтому иной раз рассказы его принимают этнографический характер; кроме уральских казаков на сцену часто появляются киргизы, татары, мордва, башкиры. Общий уклад, однако, вполне всероссийский. Гусев — по преимуществу бытописатель сельского духовенства. В житье-бытье "духовных отцов" господствует напряженнейшая забота о материальном благополучии, о том, чтобы требы оплачивались по возможно высокому тарифу, чтобы прихожанин не надул и вместо гуся не всунул бы курицы. Нет и тени стремления к тому, чтобы приобрести влияние на прихожан. Всякая обязанность, не связанная с вознаграждением, рассматривается как невыносимая обуза. Священник ("Худая Молва") уговаривает мужиков устроить у себя земскую школу, а не церковно-приходскую, потому что в последней ему придется учить даром, а земство платить будет за преподавание Закона Божьего. Даже в добром деле ("Отец Памфил") священник, выручающий бедного казака из лап всесильного атамана, все-таки выговаривает себе, что спасенный даром уберет ему сено. Священник, только что присутствовавший при том, как вынули человека из петли ("Злой дух"), тотчас же, как удавленник немножко отошел, требует с него курицу. И это еще священники безусловно добродушные. Злой и мстительный батюшка выжимает из мужика такую контрибуцию, что тот только ахает ("Кахетинка"). О пастырях, которые на первый план поставили "правду", а не собирание денег за требы, говорят как о чудаках и фантазерах ("Пастырь добрый"). Идеалиста-священника ("Идеалист"), по-евангельски относящегося к своему призванию, своя же братья сживает со света. Круг интересов поражает своею низменностью; радости жизни сводятся к одному центральному пункту — выпивке. Г. всего менее, однако, обличитель во что бы то ни стало. Неизменно в черном свете он выставляет только духовную бюрократию — консисторию и архиереев; в портретной галерее сельских батюшек, наряду с пастырями, смотрящими на свою деятельность исключительно с хозяйственной точки зрения, у Г. нет недостатка в типах светлых и даже умилительных. Крайне неприглядную картину рисует Г. и в рассказах, изображающих народную жизнь. На сельских сходах царят мироеды и кулаки; нищие мужики за четверть водки дают свое согласие на что угодно. Духовным силам нет возможности развиться правильным путем; сильные и даровитые люди из народа, под влиянием нужды, мирской обиды и особенно порки, уходят в конокрады, становятся убийцами, лишают себя жизни. Крупный шаг вперед по сравнению с колоритными и талантливыми, но все же довольно однообразными рассказами Г.-Оренбургского о сельских батюшках и их выпивках, представляет собой самое крупное и по объему произведение его — "Страна Отцов" (в IV т. сборника "Знания", СПб., 1905). Фон тут прежний — все то же окраинное духовенство, но на этом фоне автор сумел набросать широкую картину обществ. подъема последних лет. По форме "Страна Отцов" произведение странное; сам автор отказался причислить его к какому-нибудь определенному литературному роду. Это не рассказ, не очерк, не повесть, даже не исключительно беллетристика. Автор-реалист, точно в драме XVIII века, не стесняется на пространстве нескольких дней провести целый ряд крупнейших жизненных и психологических перемен. Да и вообще в его полусимволической картине нарождения нового общественного настроения мало забот о полном реализме и очень много публицистических отступлений. Тезисом "Страны Отцов" служит изречение Ницше: "Изгнанниками должны вы быть из страны отцов ваших. Страну детей ваших должны вы любить". Полусимволически, но все-таки ярко автор показывает, как "новая сила какая-то выросла в жизни". Перерождающийся из хозяйственного батюшки в активного народолюбца о. Иван Гонибесов с изумлением видит нарождение новой породы людей, "пламенных как Маккавеи".

С. Венгеров.