Гор, в мифологии

Определение "Гор, в мифологии" в словаре Брокгауза и Ефрона

Гор, в мифологии — древнеегипетское божество, сын Изиды, рожденный ею, по большинству сказаний, без участия Осириса, после его смерти, и усыновленный им. Представление об этом боге пережало три фазиса. Сначала он — дитя, воспитанное Изидой и Нефтидой, в потаенном месте болот Буто. Затем он является "мстителем за отца", когда, не предупредив Изиду, покинул свое убежище и начал жестокую и продолжительную борьбу с Сетом, которого сделал бессильным, сам лишившись при этом глаза. Побежденному Сету была оставлена жизнь и свобода; боги, примирившись, очистились и уврачевались от повреждений. Себ признал Г. наследником Осириса, а Сету тоже дал часть во владычестве. Теперь представление о Г. вступает в третий фазис: ему принадлежит всемирная власть, он "Гор богов", "великий Гор" (Горур). Царствование его продолжалось 300 л.; ему наследовал Тот, т. е. мудрость, затем Маат — справедливость, наконец, "шесу Гор" — служители Г., жрецы. Почитание Г. в различных местностях Египта соответствовало тому, какой фазис его мифа выдвигался на первый план. В Дендерах, Эдфу и др. он носил специальное название "соединителя обеих земель" (сам-тауи); в Панополе и Конте его представляли в фаллическом виде, отождествляя с Хемом. Здесь он являлся, между прочим, защитником Египта от восточных варваров; вообще он был национальным богом-покровителем в противоположность Сету — покровителю пустыни и азиатов. Особенная форма Гора — Гармахис (см.). На счет значения мифа существует несколько мнений. Большинство ученых (Бругш, Эд. Мейер, Масперо, Ланцоне и др.) считают Г. богом солнца, возродившегося на другой день после заката, и в борьбе с Сетом видят борьбу света с тьмой. Видеманн различает двух одноименных богов: Гора, сына Осириса и Изиды, и Гора, бога солнца, Гор-ура, который еще в доисторическое время был отождествлен с первым. По мнению Strauss и Torney ("Entstehung und Geschichte d. altaegypt. Götterglaubens"), Г. олицетворял собой небесную лазурь, свет, и культ его явился следующим образом: по смерти Осириса, т. е. после победы противников его культа, приверженцы его продолжали тайно служить ему; любовь к гонимому богу была Изидой, в которую он заронил семя — надежду на лучшие времена. Дело шло о борьбе с богом, а ее мог начать только другой бог, который должен был быть возродившимся Осирисом, его сыном. Г. явился богом будущего, предметом надежд, обетования; это был первый период представления о нем, чему соответствуют и его имена: "дитя", "мальчик" и т. д. Учение о нем держалось в тайне; отсюда сказание о его тайном воспитании. Окрепши, его приверженцы без ведома своих более осторожных вождей вступили в борьбу с поклонниками Сета и, победив их, не истребили, так как партия противников была еще сильна и, главное, ей удалось завладеть "глазом Гора", т. е. вождями его последователей. После победы произошло примирение; побежденным поручено охранять северные границы; отсюда представление о Сете, получившем в удел Нижний Египет. Сет остался страшным богом силы, Г. — праведным и милостивым. Уже в титулах древних царей оба бога стоят рядом, примиренными, и оба оказывают покойным царям помощь в преисподней. Г. был третьей и конечной формой проявления божественной силы; он истребил в мире все богопротивное и явился богом по преимуществу духовным, чему соответствует и символ его — парящий кобчик. Сказанием о Горе заключается цикл древнейших мифов. В позднейшие времена иероглиф Г. — кобчик — употреблялся как идеограмма слова "бог". Г. изображался в виде кобчика или с головой кобчика или ястреба, с различными коронами, со скипетром и знаком жизни в руках. Встречаются изображения в форме сфинкса с головой кобчика; есть изображение о 7 головах различных животных (Неаполь, Museo Norion), а также масса изображений различных эпизодов борьбы c Сетом. Греки сопоставляли Г. с Аполлоном, видя в нем бога света; культ его перешел за пределы Египта, но большого распространения не получил. Место Г. в Александрийской триаде занял Гарпократ (см.), культ которого проник и на запад, особенно в Рим; в мистериях он являлся олицетворением воскресения.

Б. Тураев.