Говард, Джон

Определение "Говард, Джон" в словаре Брокгауза и Ефрона

Говард, Джон (Howard) — великий филантроп и тюрьмовед; род. в 1725 или в 1726 г. в семье лондонского купца. Наследовав после отца довольно значительное состояние, Г. отказался от коммерческой деятельности, путешествовал по Франции и Италии, потом отправился в Лиссабон; но судно, на котором он ехал, захвачено было французским капером, и Г. в качестве военнопленного заключен был в Брест в тюрьму. Здесь он испытал все муки тюремной жизни того времени. Возвратившись на родину, Г. поселился в своем небольшом имении близ Бедфорда, занялся устройством быта поселян и открыл для них школу, для которой выработал план преподавания с характером почти исключительно религиозным. Г. был деятельным членом небольшой секты индепендентов, убежденных в греховности всего рода человеческого, в тяжкой ответственности каждого перед Богом, в чрезвычайной трудности спастись от вечного осуждения. Человеческая воля, по мнению Г., по природе своей склонна лишь к дурному и потому должна быть сломлена, а не направляема. Основой воспитания он считал поэтому принцип безусловного подчинения воле старшего. С этой догматической строгостью Г. соединял, однако, настроение в высшей степени любвеобильное. Будучи в Неаполе в 1770 г. он дал торжественный обет вечного служения Богу, облеченный в форму письменного обязательства перед Богом (это обязательство возобновлено было Г. в 1789 г.). В 1773 году Говард был назначен шерифом в Бедфорде. Одна из многосложных обязанностей шерифа заключалась в заведовании тюрьмами, положение которых было тогда поистине ужасно. В тесных и сырых помещениях, часто без разделения полов, содержались мужчины и женщины, разъедаемые болезнями и развратом. Заключенные сами должны были оплачивать свое содержание и преданы были во власть смотрителя тюрьмы, который подвергал их разным лишениям с целью вымогательства денег. И такое тюремное заключение считалось тогда легкой карательной мерой, которая постигала несостоятельных должников наравне с преступниками. Г. поставил себе задачей обратить внимание общества и правительств на необходимость улучшения тюремного быта. Не ограничившись тщательным обзором всех тюрем Англии, Г. в 1775 году посетил Париж (где ему, несмотря на все старания, не удалось осмотреть Бастилии), Фландрию, Германию; особое внимание он обратил на тюрьмы Голландии, где впервые ознакомился с благодетельным влиянием тюремной работы. В 1777 г. он издал свое знаменитое соч. "The state of prisons in England and Wales". В этой книге он не выражает негодования, не говорит о попранных правах человека; он только излагает свои наблюдения, делает обобщения из строго проверенных фактов. Г. не был ни врачом (хотя, постоянно нуждаясь в лечении, приобрел кое-какие познания в медицине), ни законоведом, ни юристом. Он не задавался вопросом об основании права наказания, которое в его глазах и не нуждалось в оправдании, как составная часть предустановленного Богом порядка. Он понимал, что тюрьма есть наказание, следов., известное лишение, страдание для заключенного, что по отношению к ней в стремлениях филантропических должен быть соблюден известный предел; но он был убежден, что ее задачи всего лучше могут быть достигнуты при широком признании прав и интересов узников. Он вполне усвоил себе голландское изречение: "сделайте людей прилежными, и они станут честными", равно как мысль Папы Климента XI (1704), выраженную в надписи над домом для юных арестантов: "недостаточно укрощать злодеев наказанием; надо дисциплиной превратить их в честных людей". К этим двум элементам — труду и строгой, но благоразумной дисциплине — Г. присоединил обучение, преимущественно нравственное и религиозное. В вопросе о системе размещения узников Г. склоняется в пользу одиночного заключения; особое внимание обращает на гигиеническое устройство тюрем; у него встречаются намеки даже на сокращение сроков судебного приговора. Успех его книги был необычайный. Попытка применения идей Г. была сделана благодаря усилиям почитателя Г., сэра Джорджа Поля, в пенитенциарии глостерском, устроенном по одиночной системе; но честь более удачного проведения их в жизнь досталась на долю Сев. Америки (см. Тюрьмоведение). Издав свою книгу, Г. снова объездил всю Европу, повсюду делая наблюдения над тюрьмами и включая их в дальнейшие издания своего труда. В 1 781 г. он прибыл в Петербург, посетил Кронштадт, Москву, Вышний Волочок, Тверь. В Петербурге его встретил посланный от императрицы Екатерины II с приглашением во дворец; но Г. это приглашение отклонил, мотивируя свой отказ тем, что цель его прибытия — посещение тюрем, а не дворцов. В то время Россия была единственной страной, отказавшейся от смертной казни. Г. недоверчиво относился к отмене ее Елизаветою Петровной и убедился, что наказание кнутом, которое он имел случай наблюдать, вполне может заменить смертную казнь. Во время своих путешествий Г. обращал внимание и на благотворительные учреждения, главным образом на больницы. В 1785 году он вновь отбыл из Англии, с целью посетить юг Европы, где в то время свирепствовала чума. Прежде всего он направился в Марсель, хотя ему запрещен был въезд во Францию за обнародование одного старинного памфлета о Бастилии, который он перевел на англ. язык ("Translation from a French account of the Bastille", 1780). В Париже его собирались арестовать; но он успел бежать в Италию, откуда через Константинополь, где в течение месяца действовал как врач, направился в Малую Азию, а затем в Венецию. Даже известие о болезни единственного сына не отвлекло его от начатого изучения венецианских госпиталей. После двухгодичного пребывания в Англии, в течение которого он издал свое соч. о больницах и карантинах ("An account of the principal lazarettos in Europe, with various papers relative to the plague"), Г., в 1789 г., предпринял новую поездку на континент, главным образом в Россию, где имел в виду изучить способ содержания солдат и влияние его на смертность и болезненность в войске. После кратковременного пребывания в Петербурге Г. направился на юг и остановился в Кременчуге (на Днепре), где была большая военная больница. Отсюда он поспешил к театру военных действий и прибыл в Херсон. Вскоре в Херсоне вспыхнула сильнейшая тифозная эпидемия. Г. неутомимо помогал больным, заразился и † 20 (31) янв. 1790 г. Перед смертью Г., глубоко огорчившийся тем, что ему при жизни еще собирались в Лондоне поставить памятник, выразил желание, чтобы о нем как можно скорее забыли. Это был человек не от мира сего. Тощий, довольно слабого телосложения, бесстрастный, Г. вел образ жизни почти отшельнический, с 1770 г. питался только растительной пищей и воздерживался от вина и всяких спиртных напитков. Подобно восточным анахоретам, он был воодушевлен одним лишь стремлением к общению с Богом, но отличался от них тем, что не удалялся от мира, а отважно вступал в бой со всеми формами торжествующего зла, не отступая в случае надобности и перед употреблением открытой силы. В 1786 г. на венецианское судно, на котором ездил Г. и которое имело лишь одну и то неисправную пушку, напал варварийский корсар; Г. берет на себя командование, заряжает пушку, за неимением зарядов, гвоздями и разным железом и удачным выстрелом обращает в бегство пирата. Ср. В. Brown, "Memoirs of the public and private life of John Howard, the philantropist" (Лонд., 1818); Holtzendorff, "John Howard und die Pestsperre gegen Ende des XVIII Jahrhunderts" (в "Sammlung gemeinverständlicher wissenschaftlicher Vorträge", hersg. von Holtzendorff und Virchow, 1886); Слиoзберг, "Г., его жизнь и общественно-филантропическая деятельность" (СПб., 1891, в биографич. библиотеке Павленкова). По поводу международного тюремного конгресса, состоявшегося в Петербурге в столетнюю годовщину смерти Г., русское правительство объявило конкурс на тему "О значении Джона Г.". Конгресс предоставил СПб. юридическому обществу назначение жюри для рассмотрения представленных сочинений. Жюри под председательством Н. С. Таганцева нашло, что ни одно из 15 поступивших сочинений не заслуживает высшей награды (большая золотая медаль и премия в 2000 фран.), которая была разделена между англичанином А. Гриффисом и французом А. Ривьером; серебряная медаль присуждена англичанину Казалету. Все эти три работы напеч. в 5-м томе "Actes du Congrès Pénitentiaire International de S.-Pétersbourg 1890" (СПб., 1892); в I т. этого изд. напеч. речь о Г., произнесенная на конгрессе В. Д. Спасовичем. Могила Г. в г. Херсоне, против городской больницы и тюрьмы, устроена, согласно с его желанием, в виде солнечных часов. На ней плита с надписью: "Ad sepulchrum stas, quisquis es, amici" (кто бы ты ни был — ты у могилы твоего друга) и обелиск с бронзовым медальоном Г.

А. Я.