Гайдамаки

Определение "Гайдамаки" в словаре Брокгауза и Ефрона

Гайдамаки — В основе слова лежит арабский глагольный корень: "гада" — смущать, беспокоить, и перешедший в турецкий язык в форме междометия "гайде" — прочь, пошел, и неопределенного наклонения "гайдемак" — гнать; отсюда это слово в южной Руси приобрело значение человека, производящего смуту, гонящего или гонимого. Впервые встречается этот термин в акте 1737 года, в применении к разбойничьим шайкам, опустошавшим воеводства Киевское и Брацлавское. Уже с самого начала, однако, в состав понятия гайдамаков входило представление не только о разбое, но и о протесте против данного социального и политического строя; с развитием гайдамацкого движения и самый термин все более и более приобретал эту окраску. Восстановление польского владычества над правобережною Малороссией, после Андрусовского мира, повлекло за собою возобновление всего того, против чего боролись казаки, т. е. строго крепостнических отношений и стремлений к полонизации края путем навязывания народу унии и католичества. Это немедленно вызвало протест со стороны народа, проявлявшийся первоначально лишь в форме отдельных вспышек и носивший более характер разбоя, чем восстания. В таком виде появились гайдамацкие отряды уже в самом начале XVIII в. на Волыни и в Подолии, а затем перешли и в Украину, в пределы Киевского и Брацлавского воеводств. В качестве Г. действовали и местные крестьяне, и мещане, и раскольники, жившие в пределах края, и молдаване, и жители левобережной Малороссии, и русские солдаты, донские казаки и даже калмыки, и, наконец, польские обедневшие шляхтичи. С течением времени действия Г. все настойчивее направлялись в одну сторону — против польских панов и евреев; состав отрядов становился однороднее, пополняясь по преимуществу крестьянами правобережной Малороссии и, отчасти, жителями левобережной; в последних движение постоянно находило себе пособников. Меры, принимавшиеся, по жалобам поляков, русским правительством против Г., лишь отчасти препятствовали образованию гайдамацких отрядов в пределах русской Малороссии. Особенно деятельное участие в организации таких отрядов принимали киевские монастыри, не в лице своей официальной иepapxии, а в лице отдельных монахов, чаще всего — управителей монастырских имений, которые снабжали Г. припасами и оружием, доставляли им у себя убежище до и после похода и т. д. Значительная часть гайдамацких отрядов формировалась на левом берегу Днепра; еще более их собиралось в южных степях, и с наступлением весны они один за другим вторгались в пределы Речи Посполитой, грабя и убивая панов, иногда разоряя целые местечки и вступая в сражение с польскими войсками. В большинстве случаев они почти не встречали себе сопротивления, так как коронное войско, стоявшее на Украйне, было очень слабо, едва достигая 1000 человек, а вся другая военная сила Украйны состояла из частной милиции отдельных владельцев, так назыв. "надворных казаков", набиравшихся панами из крестьян и разделявших все стремления крестьянской массы. Усложнение политических обстоятельств Польши в 1733-34 г. придало еще более силы гайдамацкому движению, обратив его временно в настоящее крестьянское восстание. В отдельных воеводствах, в том числе и южно-русских, шла в это время борьба шляхетских конфедераций, стоявших за того или другого кандидата на польский престол. В этой междоусобной войне владельцы пользовались силами своих надворных казаков, а иногда и крестьян. Вступление в страну русских войск усилило в местном крестьянском населении энергию и надежду освободиться от польского ига при помощи русского оружия. В воеводстве Брацлавском во главе восстания стал некий Верлан. Объявив, что у него имеется указ русской императрицы, которым приказывается избивать всех поляков и евреев, а затем освобожденный от них край присоединить к России, он принял титул казацкого полковника и стал вербовать из крестьян казацкое войско. Его отряд быстро увеличился, так что он мог выдержать несколько стычек с польскими войсками и занять некоторые города. Вскоре обстоятельства изменились: Лещинский бежал, сторонники его один за другим признавали королем Августа III, и вместе с тем для русских военачальников исчезли политические причины поддерживать волнение крестьян. Русские войска обращены были даже на усмирение последних, и к осени 1734 г. эта задача была уже выполнена. С подавлением восстания гайдамацкое движение не прекратилось; напротив того, как раз около этого времени оно приобрело для себя источник новых сил в запорожцах, в 1734 г. восстановивших Сечь. Главная масса сечевиков слишком проникнута была ненавистью к ляхам, чтобы остаться безучастными зрителями борьбы с ними гайдамаков. Из запорожцев главным образом набирается контингент "ватажков", или предводителей отрядов. Все движение приобретает более организованный характер, становясь как бы беспрерывною войною народа против шляхетства. В северной части запорожских степей устраивались на хуторах и зимовниках постоянные приюты для Г., где формировались их отряды, и откуда они каждою весною переходили в Польшу, проникали, пользуясь помощью крестьян, иногда очень далеко вглубь страны и опустошив несколько имений, если отряд был велик, и городов, возвращались обратно, по большей части не встретив серьезного сопротивления. Польские власти пытались подавить движение путем репрессалий над населением и пойманными Г. Всякий попавшийся в плен Г. неизбежно подвергался смертной казни через повешение, четвертование или посажение на кол; но это только увеличивало храбрость Г. в стычках с польскими войсками и не прекращало набегов. В 1750 году последовала новая попытка со стороны Г. произвести в крае общее восстание; но отсутствие общего плана у Г. помогло перепуганной шляхте одержать верх над ними. Под впечатлением первого страха воеводские сеймики постановили даже учредить постоянную милицию для охраны края от гайдамаков; но эта милиция, едва просуществовав три года, была отменена, так как она больше занималась грабежом мирных обывателей и "наездами" в интересах своих начальников, чем преследованием гайдамаков. В 1768 г. произошла последняя большая вспышка гайдамацкого движения, вызванная отчасти обострением религиозного гнета, тяготевшего над народом, отчасти благоприятно, по-видимому, сложившимися политическими обстоятельствами. В это время на территории Польши происходила борьба между Барской конфедерацией и русскими войсками; фанатические выходки конфедератов против православия раздражали религиозное чувство народа, а присутствие русских войск возбуждало надежды на их помощь. Этим настроением воспользовался запорожец Железняк. Распустив слух, что у него имеется указ императрицы Екатерины ("Золотая грамота"), предписывающий восстать против поляков за притеснение православия и избивать их, он собрал вокруг себя большой отряд и взял местечко Жаботин, потом местечко Лисянку, перебил спасавшихся здесь шляхтичей и евреев и направился к замку Потоцких, Умани. Высланный против него отряд надворных казаков, с сотником Гонтой во главе, передался на его сторону. Умань была взята, и здесь повторилась та же резня, что в Лисянке. В то же время восстание вспыхнуло во многих других местах; в движении приняли участие некоторые русские солдаты и даже офицеры. В планы императрицы Екатерины не входило, однако, тогда отделение этих областей от Польши: в ответ на просьбы поляков она отдала своим войскам приказ усмирить восстание. Ген. Кречетников отправил к Железняку офицера, который успел хитростью захватить самого Железняка, Гонту и многих других. Г. Гонта был выдан полякам, с него содрали кожу и потом четвертовали, а Железняк, как русский подданный, был сослан в Сибирь. Польское правительство учредило особый суд над Г., жестокость которого вошла в пословицу у малорусского народа. Отдельные отряды Г., еще бродившие по стране, были частью истреблены, частью переловлены, частью изгнаны при помощи русских войск. После 1768 г. гайдамачество ослабело: отчасти устранялись поводы к нему, именно религиозные, при усилившемся влиянии России на дела Речи Посполитой, отчасти мешала ему проявляться охрана польских владений русскими войсками. С присоединением правобережной Малороссии к России гайдамачество совершенно исчезло.

Главный труд по истории гайдамаков — Вл. Антоновича, "Исследование о гайдамачестве по актам 1700—1768 гг." (в "Архиве Юго-Западной России", т. III, ч. 3). Ср. еще: М. А. Максимович, "Собрание сочинений" (т. I); А. Скальковский, "Наезды гайдамаков на Западную Украину в XVI II столетии" (Одесса, 1845); Д. Мордовцев, "Гайдамачина" (СПб., 1870); Я. Шульгин, "Очерк Колиивщины" (Киев, 1890); В. Истомин, "К вопросу о причинах, порождавших народные реакции против Польши в Юго-Западной России в XVIII веке" ("Киевские университетские известия", 1892, №№ 2 и 3). Ср. еще рецензию Korzon'a на книгу Шульгина в "Kwartalniku Historycznym" за 1892 г., где опровергаются воззрения историков "киевской школы".

В. М — н.