Вдова

Определение "Вдова" в словаре Брокгауза и Ефрона

Вдова — женщина, муж которой умер. Положение вдовы в обществе в разное время определялось положением, которое принадлежало женщине вообще. Порабощение женщины, в связи с грубо материальным представлением о загробной жизни, сказалось в обычае умерщвления вдовы на могиле мужа. Вдова должна была сопутствовать своему мужу в его замогильной жизни, как следовали за ним его рабы и кони, оружие и одежда; только следуя за мужем, вдова могла приобрести блаженство за гробом. Обычай этот существовал у скифов; у фракийцев, по рассказу Геродота (V, 5), после смерти мужа вдовы его спорили о том, кого из них покойник любил больше, и одержавшая верх умерщвлялась и погребалась вместе с мужем. Умерщвление вдовы существовало в Мексике и Перу при покорении их европейцами и наблюдалось у современных жителей Африки (Катунга и Иенна) и Австралии (Новая Зеландия и острова Дружбы). В Индии обычай самосожжения вдовы (suttee) держался в касте браминов в течение тысячелетий и еще в наше время вызывал против себя упорную борьбу английского правительства. Брамины защищали обычай ссылкою на стих Ригведы, ложно ими толкуемый; очевидное несуществование обычая в эпоху Вед (см. это слово) отнимает возможность выводить его присутствие у различных племен арийского корня из общности их происхождения. Намеки на существование обычая умерщвления вдов у германцев встречаются в Эдде (см. это слово), а Прокопий рассказывает о самоубийстве вдовы у герулов; распространение того же обычая у славян засвидетельствовано многими писателями VI—XI вв. (Маврикий, Бонифаций, Ибн Дост, Массуди, Ибн Фослан, Лев Диакон, Титмар). Память об обычае сохранилась в народных воззрениех и в произведениях народной поэзии. Так, например, у болгар и сербов вдовы редко выходят вторично замуж, предполагается, что они продолжают жить с мужем и по смерти его. В моравских народных песнях мертвецы подымаются из могил и уводят к себе своих жен и невест. В русской былине богатыря Потока хоронят с живою женою. У осетин вдова, оплакивая мужа, говорит: "Пусть истрескаюсь я и сгорю", отрезывает себе косу, которую кладет в гроб мужа. — Дальнейшее выражение неравноправности полов по отношению к вдовам состоит в том, что их свобода сменяется относительно вступления в новый брак. Своеобразно и под воздействием разных мотивов судьба вдовы определяется при существовании левирата (см. это слово). Обязанная оплакивать своего мужа, и ввиду возможной беременности от него, а потому необходимости выждать окончания этой беременности, вдова принуждается соблюдать траурный год, т. е. срок, в течение которого ей воспрещается новое замужество. В древнем Риме вдова, нарушившая траурный год, наказывалась бесчестием (infamia), а со времени императора Феодосия I, продлившего этот год с 10 до 12 мес., подвергалась и некоторым имущественным невыгодам. Чрез посредство Кормчей книги постановление о траурном годе перешло в русское право XVII в., но отменено Петром В. (1701 г.). В губерниях Черниговской и Полтавской вдова-дворянка, вступившая в новый брак до истечения 6-ти месяцев со смерти мужа, терпит невыгодные имущественные последствия (ст. 1157, ч. Ι, т. Χ Св. Зак.). Траурный год известен многим иностранным законодательствам; по французскому кодексу он длится 10 месяцев, по герм. имп. закону 1875 г. — 9 мес. Нарушение его местами влечет различные невыгодные последствия; но самый брак, совершенный в течение траурного года, не теряет своей силы.

С выделением семьи из более обширных родовых союзов вдова начинает участвовать в посмертном разделе имущества мужа, т. е. в наследовании после него, хотя юридическая терминология обыкновенно с неохотою применяет термин "наследование" к такому участию, ввиду некоторых его особенностей. Надо думать, что ранее всего имущество мужа стало поступать к жене при отсутствии детей. Вдова при малолетних детях является главою хозяйства и распорядительницей семейного имущества, раздел которого происходит с ее согласия — порядок, известный и современному русскому крестьянству. Самостоятельное право вдовы на наследование вместе с детьми существовало в древнем Риме, где по законам 12-ти таблиц вдова получала наравне с детьми часть из наследственного имущества, так как вместе с ними при жизни главы семейства состояла под его властью и была ему как бы дочерью. В позднейшем римском праве, где наследование определялось родством по крови, В. наследовала лишь после самых дальних родственников; но В., нуждающаяся и не получившая при замужестве приданого, получала из имущества зажиточного мужа одну четверть, а при наличности более нежели трех детей участвовала в наследстве наравне с детьми.

В древней Руси было в обычае, что мужья в своих завещаниях назначали женам что-либо из своего имущества; при отсутствии же подобных распоряжений В. получала часть из наследства мужа (Русская правда), или же "кормление до своего живота", т. е. пожизненное владение "отчиною или животом" (движимостью), под условием воздержания от второго замужества (Псков, суд. грамота). Относилось ли это ко всем В. или только к бездетным — остается вопросом открытым. В Московском государстве, при стремлении правительства связать землевладение со службою, отношение законодателя к наследованию В. не могло быть благоприятно; церковное влияние тоже не благоприятствовало имущественной самостоятельности В. Тем не менее, уже при Иоанне IV из поместий умершего мужа В. давались поместья на прожиток; по позднейшим указам прожиточное поместье может быть "справлено" за вторым мужем В. По Уложению 1649 г., согласно с Указною книгою поместного приказа, размер прожиточных поместий был определен так, что на каждые сто окладных четвертей мужа В. дается на прожиток 20, 15 или 10, смотря по тому, убит ли он на войне, умер ли на службе или дома. Что касается до вотчин, то по отношению к ним сказалась в обществе явная тенденция предоставлять их в полную собственность В. лиц, умерших бездетными; и такая практика не могла встретить препятствий, когда дело шло о вотчине купленной, которая часто предоставлялась мужем жене в возмещение ее приданого или была приобретена на средства жены. По Уложению 1649 г. купленную вотчину бездетная В. получает в собственность; если же остались дети, то вотчина делится по жеребьям, и В. получает свою долю в собственность, буде по этому предмету нет ограничений в завещании мужа. Кроме того, бездетной вдове предоставлялась четверть животов (движимости) из наследства мужа, в чем, через посредство церковных судов и Кормчей, сказалось влияние римско-византийского права. Из-за наследования В. в вотчинах выслуженных и родовых шла упорная борьба законодателя с практикою; в то время как последняя выказывала весьма недвусмысленную тенденцию переводить вотчины этих категорий в полную собственность В., с правом отчуждения в чужой род, указы 1562, 1572, 1627 и 1629 гг. клонились к тому, чтобы вовсе изъять такие вотчины из наследования В. По Уложению 1649 г. выслуженные и родовые вотчины поступают к бездетной В. на прожиток или до замужества, если после умершего не осталось поместья, из которого ей можно было бы дать прожиточное поместье. Всеми изложенными правами наследования в поместьях и вотчинах, по законодательству XVII века, В. пользуется не только после мужа, но и после сыновей. Некоторое дальнейшее расширение и уяснение наследственных прав В. находим в указах 1676, 1677, 1683 и 1686 гг. В указе Петра В. об единонаследии (1714) все виды земель, дворы и лавки сливаются в общем понятии недвижимых имений, и бездетная В. получает в пожизненное владение (или до замужества либо пострижения) все имение мужа. Указ 1716 г. прибавил, что четверть всего недвиж. и движ. имущества мужа предоставляется бездетной В. в вечное владение, независимо от приданого, которое сохраняется за нею. Указ 1725 г. распространил то же правило на всех В. и регулировал наследование В. после свекра, когда умерший муж не успел "справить" за собою имение отца. Указ Анны Иоанновны 1731 г., отменив единонаследие, постановил давать В. после мужа в вечное владение со ста четвертей — пятнадцать, а из движимого — четверть, причем право требовать выдела такой "указной" части не утрачивалось выходом в новое замужество; участие в наследовании после свекра было тоже предусмотрено. В применении к недвижимым имуществам неземельным практика стала принимать указную долю в размере одной седьмой, что почти равно 15/100. Закон 1731 г., разъясненный и дополненный указами Сената, перешел в действующий свод законов, по которому В., насколько ее права не ограничены или не расширены завещанием, наследует мужу на праве собственности в имуществе недвижимом — 1/7, движимом — 1/4, и имеет соответствующее участие в наследовании после свекра (ст. 1148, 1149, 1151,1154 ч. 1 т. X Св. Зак.). Право В. вчинить требование об указной доле не погашается давностью и вступлением в новый брак; и есть личное, не переходящее после ее смерти к ее наследникам или кредиторам (ст. 1152 и 1155). По закону 1862 г. В. может получить по завещанию мужа пожизненное владение его родовым имением.

Царские и позднейшие законы, предназначенные сначала для служилого класса, а потом распространившиеся на прочие сословия, не коснулись порядков, слагавшихся в крестьянской среде, где наследственные права В. регулируются обычаем. Нормы обычного права в разных местностях весьма разнообразны, начиная с полного устранения В. от наследования и кончая предоставлением ей всего имущества мужа. Обыкновенно В. получает некоторую часть этого имущества на прожиток или в собственность, причем доля ее колеблется в зависимости от возраста ее (старая получает больше молодой), от продолжительности брака, от ее поведения. Нормы разнятся для вдовы при детях и бездетной, а таже для В. отделенного и В. неотделенного сына. В. при детях ничего не получает, но она вправе остаться жить в доме даже при взрослых детях; при малолетних она глава семьи; при недостаточности имущества сыновья обязаны содержать ее. Бездетная вдова также не наследует и только получает обратно свое приданое, иногда сохраняя при том право жить в доме мужа; в других местностях она получает то долю, равную с братом, то половину дома, то все имущество, кроме земли, иногда даже и землю под условием уплаты повинностей, так что в иных случаях положение бездетной вдовы оказывается более льготным, чем при детях. Вдова неотделенного сына лично ничего не получает, но вправе потребовать выдела "на детей" отцовской части; бездетная получает обратно свое приданое; однако, в некоторых местностях сноха получает и часть имущества из доли своею мужа или даже все имущество, при отсутствии других наследников. В губерниях Черниговской и Полтавской наследственная доля вдовы определяется различно, смотря по тому, осталась ли вдова с детьми или бездетною, приобретено ли оно мужем или нажито общими трудами супругов (ст. 11 57 зак. гр). Вдовы магометанского населения получают совокупно из всего имущества мужа, сколько бы вдов после одного мужа ни осталось, 1/8 при детях и 1/4 при отсутствии детей (ст. 1161). В Грузии, Имеретии и Гурии наследникам предоставлено оставить указаную долю вдовы за собою, удовлетворив ее по оценке (ст. 1153). В польских губерниях вдова получает при детях в постоянное владение из всего имущества равную с детьми долю; при боковых родственниках до 4-й степени — в полную собственность одну четверть, при более отдаленных — половину; при отсутствии родственников — все имущество мужа (Гражд. уложение 1825 года). В Остзейских провинциях имущественные отношения супругов сложились на основе германского права, которое, в противоположность римскому, принимает систему общения имуществ в браке. Поэтому В. прежде всего вправе требовать выделения из наследственной массы своего имущества, поступившего в управление умершего. Затем права вдовы (и вдовца) бездетной и небездетной в Остзейском крае отличаются большим разнообразием; им посвящено в Своде законов остзейеких до 160 статей (ч. III, ст. 1709—1869). Для образца достаточно привести положения земского права лифляндского и эстляндского. Небездетной вдове предоставляется полное, вместе с детьми, владение и безотчетное пользование всем неразделенным наследством умершего ее мужа, пока она сама того пожелает; лишь в случае вступления вдовы во второй брак дети могут требовать раздела. Бездетная вдова владеет всем наследством 1 год и 6 недель со смерти мужа, а затем при разделе получает, кроме имущества, внесенного ею при браке, вдовье вено и всю движимость. Что касается до главнейших иностранных законодательств, то во Франции старое право давало вдове участие в имуществе мужа, но во время Революции, с введением развода, право это исчезло и было позабыто составителями кодекса, по которому вдовы призываются к наследованию лишь за отсутствием родственников 12-й степени и незаконных детей. Возникший в 70-х годах проект призывать вдову к наследованию после родственников 6-й степени встретил сильную оппозицию со стороны судов и юридических факультетов и был оставлен. Но по закону 9 марта 1891 г. вдова получает в пожизненное владение при детях 1/4, а при боковых родственниках — 1/2 имущества мужа; при небольших наследствах обязательство содержания жены ложится на все наследство. — В Англии при отсутствии завещания вдова получает треть всего имения, а относительно движимости эта доля, если нет детей, увеличивается до половины. — В Пруссии вдова наследует предпочтительно перед родственниками 7-й степени. При восходящих и ближайших боковых она получает 1/3, при более дальних — 1/2 в собственность. — В Австрии вдова получает 1/4 наследства, при детях — в пожизненное владение, при боковых — в собственность, и все наследство — при отсутствии родственников. — В Италии вдова получает при детях равную с ними долю в пожизненное владение, при восходящих, братьях и сестрах — в собственность 1/3, при более отдаленных родственниках — 2/3.

Что касается до прав состояния, то по общему правилу вдова сохраняет права, приобретенные замужеством. В России вдова-дворянка не теряет дворянства при выходе замуж за недворянина. Особые постановления определяют права вдов на пенсии и пособия и на попечение о них со стороны правительственных и сословных учреждений.

Литература: кроме общих курсов гражданского права и сочинений по наследственному праву и по истории законодательства см. В. Спасовича, "Отношения супругов по имуществу по польскому праву" (Сочин., т. III, СПб., 1890).